Но все-таки на телевидении, в театре, кино платили немного, на жизнь не хватало. Для серьезного заработка надо было выкроить время, три-четыре дня, и улететь на «чёс». Там Высоцкий давал по пять-шесть полноценных концертов в день. Это всё были совсем другие, не сегодняшние заработки. Работать надо было много, и понятия «корпоратив» не существовало.
У Высоцкого были очень скромные, минимальные требования к жизни. Их даже требованиями назвать нельзя. Но все-таки к приезду Марины нужны были какие-то траты. Он помогал маме и первой семье, где росли два сына. При этом всё, что он делал, было сопровождением главного, принципиально бескорыстного. А главным были песни.
Мне довелось несколько раз видеть, как он работал над текстами песен. В семидесятые годы мы жили в маленькой квартирке на Юго-Западе. Она была на полдороге между Театром на Таганке и домом, где Высоцкий жил с Мариной, когда она прилетала. А в другие дни он часто заезжал к нам поужинать и оставался ночевать. В эти дни сын освобождал свою комнатку метров восемь-десять и переселялся к нам с женой. А Володя ночевал в этой комнате. Каждый вечер, когда я шел в ванную почистить зубы перед сном, видел, как Володя сидел за школьным столом сына и писал. Через плечо ему я не заглядывал, но это всегда был текст новой песни.
А утром, когда я еще сонный ковылял в душ (съемки на «Мосфильме» начинались в 8–9 часов), Высоцкий уже сидел за столом и писал, как будто и не ложился спать. Но он спал, только мало. Он говорил, что его норма – 4 часа в день. При его нагрузке, темпе и эмоциональных затратах кажется, что это недопустимо мало. Врачи говорят, что такие люди есть. Например, таким был Петр I. Медицина называет таких людей – астенический гипоманьяк. Применимо ли это к Высоцкому? Не знаю.
Утром за завтраком в виде омлета и остатков вчерашней баранины он часто продолжал правку текста – я видел эти черновики. Как правило, листы были исписаны сверху донизу с одной стороны и как будто без помарок. А поверх этого первого варианта весь лист был исчерчен поправками.
Никогда я не слышал, чтобы Высоцкий читал текст песни как стихи, отдельно от музыки. Вечером, заехав после спектакля, за столом он охотно пел. Перекусит и тянется к гитаре. Одна подробность: никогда не пел то, что просили, только то, что хотел сам. Как будто у него был какой-то внутренний репертуарный план.
Я не сразу понял, в чем тут дело. А секрет был прост: он пел только новые песни – отрабатывал детали в маленькой компании. И когда все детали были привинчены друг к другу, песня уходила в жизнь. Вечерами он уже не пел ее или пел очень редко. Вечерние песни – это были не вип-концерты для узкой аудитории, а репетиции, на которых нам посчастливилось присутствовать.