Услышав его слова, женщина рассмеялась.
– Когда ты уже прекратишь считать, что влюблен, Анри? – спросила она. – Поверь мне, это приведет лишь к еще одному огорчению.
Анри ощутил в груди какую-то невыносимую тяжесть, которая не давала ему нормально дышать. Он понимал: мать права, и его любовь к Анне лишь фантазия, у которой нет будущего из-за того, что они были из разных миров. Ему захотелось убежать от правды ее слов.
Вода закипела. Анри добавил в нее кофе, перемешал и разлил напиток по чашкам, процедив его через кусочек муслиновой ткани.
– Какая роскошь! – заметила Клотильда, поднеся чашку к носу, чтобы вдохнуть кофейный аромат.
– Есть еще кое-что, – сказал он, собираясь с мыслями.
– Продолжай.
– Это еще больше усложняет ситуацию.
– Я тебя внимательно слушаю.
Анри попытался кратко пересказать разговор с месье Лавалем. Не успел он закончить, как Клотильда сокрушенно покачала головой.
– Ты только послушай себя, – взорвалась она. – Я не могу поверить, что у меня такой глупый сын. У тебя не было ничего, и тут тебе предлагают прекрасную возможность унаследовать доходное и уважаемое дело, хороший дом и даже жениться на красивой, молодой женщине. И ты еще размышляешь над тем, что делать? Ты идиот, мальчик. Если бы ты был моложе, я выпорола бы тебя розгой.
– Но я не люблю Мариетту, – ответил он смущенно.
Клотильда стала суровой.
– Пришло время отбросить свои детские предрассудки, Анри. Мало кто может похвастаться возможностью жениться по любви. Многие бы радовались вниманию Мариетты. Она очаровательна и красива, а ее отец является одним из самых уважаемых мастеров в Спиталфилдс. Что тут плохого? Ты полюбишь ее со временем, я в этом не сомневаюсь. Ты не должен позволить себе поступить иначе.
Свеча начала мигать. Она почти догорела.
– Можешь пропустить мои слова мимо ушей, сын, – продолжила Клотильда. – Господь дал тебе шанс на нормальную жизнь. Я прошу тебя, не отказывайся от него.
Возвращаясь домой на Вуд-Стрит, Анри думал лишь об Анне. До дома было не более двух миль. Шел легкий дождь. Анри не мог представить, что больше никогда не увидит ее, никогда не посмотрит в сине-зеленые глаза девушки, не испытает то сильнейшее чувство родства и понимания.
– Я люблю ее! – крикнул он. – Как я могу об этом забыть?
Его слова отразились эхом на пустых улицах. Никто не ответил, но он знал, каков был бы ответ и какие обязательства ему следовало выполнить. Его уважение к месье Лавалю и все то, что он для него сделал, ответственность за мать и память о погибшей семье не оставляли ему выбора.
Ситуация была вдвойне безвыходной. С одной стороны, если он откажет месье Лавалю, то потеряет возможность возвыситься в обществе и получить слабую надежду однажды жениться на такой девушке, как Анна. С другой, он мог унаследовать дело месье Лаваля, только отказавшись от будущего с Анной.