Она по очереди начала целовать синяки Зотова, нежно гладя и приговаривая. Последнее время Бортник не узнавала сама себя. В ней проснулись дремавшие доселе — любовь, доброта, нежность и ласка, забота и сострадание. Угрюмый и неразговорчивый майор умудрился разбудить в Елене Николаевне женщину, и теперь женщина была самым верным и преданным другом, способным пойти на любые жертвы ради любимого человека. Если раньше Бортник не позволяла мужчине руководить ею, то теперь ей было приятно подчиняться Зотову, чувствовать его силу, уверенность, раствориться в его мужском начале. Она не думала о проблемах, зная, что любимый всегда найдет выход из ситуации и примет правильное решение. Раньше Бортник была рьяной приверженницей эмансипации и теперь с иронией думала о себе как о дурочке. Ведь это так приятно — быть женой при муже.
Она поняла истинную причину своего отказа от работы в "Системе". Человек, познавший любовь, не может быть жестоким. Бортник была благодарна майору. Не ведая того, он помог ей найти саму себя, найти истинный смысл жизни.
Зотов уже не шевелился. Через некоторое время он жалостно простонал:
— Очень кушать хочется. Умира-ю.
— О, Господи, я сейчас, — встрепенулась Елена Николаевна и побежала на кухню.
Майор улыбнулся и кряхтя встал с кровати. Пока Елена возилась с завтраком, Зотов размножил фотопленку и сделал два дубликата аудиокассеты, включив при записи суперскорость.
Через пятнадцать минут, когда Елена принесла яичницу с колбасой, бутерброды и кофе, у Зотова уже все было переписано и переснято.
За завтраком они частично прослушали кассету. Она оказалась бомбой замедленного действия, могла мгновенно уничтожить всю верхушку заговорщиков, не говоря уже об остальных членах организации. На тайном совещании обсуждались насущные проблемы, окончательно утверждались планы и назначались конкретные сроки ликвидации Андропова. Обсуждалась политика нового Генсека и его действия в первые дни и месяцы власти. Обсуждались кандидатуры на ключевые посты, расстановка сил и т. д. и т. п. Многие тезисы майор уже слышал в застенках Кудановой, но в отличие от того заговора, этот был подтвержден документально. Теперь оставалось последнее — доставить документы адресату и при этом, желательно, остаться живым.
Стрелки часов показывали половину девятого. За это время Зотов не заметил каких-либо передвижений на улице, указывающих на агрессивность соглядатаев. Тем не менее пора было и честь знать.
— Я думаю, самое время сматывать, — произнес майор, обняв женщину.
— Хорошо, только дай мне одну копию пленок.