Капитан встал в полный рост, обхватил наконечник, поднял его повыше. «Ну, давай же, работай! Так ведь и пристрелят, как пацана».
Наконечник чуть не вырвало из рук. Тогда б сгорели они вместе с грузовиком, а не враги. Но Шепелев удержал. А раструб рыгнул черно-красной мешаниной.
Скрученная из черного дыма и огня струя пронеслась над белой поляной и ворвалась в лес. Принявшие удар огня деревья испуганно вздрогнули, сбрасывая с себя снежный пух, вспыхнули ветви, затрещала хвоя. Огненные капли оседали на ветках и вместе с каплями растопленного снега сползали вниз, отрывались и летели в сугробы, чтобы прожечь себе путь до земли. Капитан опустил наконечник. Послушанный его воле огненный рукав нырнул к стволу. Смесь шипела, плавя снег на деревьях и земле.
Метров восемьдесят открытого пространства, что пролегли между дорогой и лесом, огнеметная струя преодолела без труда, показывая, что это не есть ее предел. Ее предел скоро выяснится.
Капитан повел наконечником в сторону. Жидкий огонь послушно сдвинулся, облизывая стволы там, где они уходили в снег, сбивая снежные наносы, оставляя полыхающие на коре и на снегу мазутно-керосиновые пятна.
Сначала показалось, будто часть пламени отделилось от черно-красной скрутки, и зажило само по себе, понеслось в лес, размахивая огненными руками. Потом стало ясно — горит человек. Вот он упал, стал кататься, потом зарылся в снег и снова выпрыгнул из него. Пламя сбить не удавалось. Запоздало осознав, что его может спасти, человек принялся срывать с себя пожираемую огнем одежду.
Но капитан давно не смотрел в ту сторону. Он увел огненную руку дальше, ощупывал ее кистью укрытия за стволами и в снегу. Еще один финн, пытавшийся, видимо, отползти вглубь леса, не выдержал надвигающегося шипения и треска, вскочил. Огненный выплеск дотронулся до низа его штанов, зажигая на них полукружья. Финн панически метнулся в сторону, упал, поднялся, молотя руками по штанам. И снова упал, но уже от вошедшей в тело винтовочной пули. Огнеметную атаку поддержали огнем из стрелкового оружия бойцы, лежавшие за колесами машин и прятавшиеся за бортами кузовов.
Наконечник дрожал в руках капитана, сотрясал их давлением, под которым резервуар выплевывал закаченную в него смесь.
А потом финская засада с этой стороны леса пришла в движение по всей ширине. По засаде, как искра по бикфордову шнуру, побежала паника. Никто не хотел гореть заживо. И мало кто хладнокровно уползал, большинство вскакивали и неслись, раскрывая себя и подставляясь под винтовочный и пулеметный огонь. Спасались, уже не думая, достанет до них струя пламени или нет, хватит на них запасов горючей смеси или не хватит. Бежали, а их догоняли пули.