Мистер Кокс понурил голову и задумался.
– Я действительно люблю мисс Гибсон, – проговорил он наконец. – Кто может этому помочь?
– Мистер Уинн, я надеюсь! – отозвался мистер Гибсон.
– Его сердце уже занято, – возразил мистер Кокс. – А мое сердце было свободно до тех пор, пока я не встретил ее.
– А не поможет ли излечению вашей… что ж, пусть будет страсти, скажем так… если она будет надевать синие очки за столом? Я заметил, что вы много внимания уделили красоте ее глаз.
– Вы смеетесь над моими чувствами, мистер Гибсон. Неужели вы забыли, что и сами когда-то были молоды?
«Бедная Джинни!» – прозвучало в ушах мистера Гибсона, и он ощутил укор совести.
– Послушайте, мистер Кокс, давайте подумаем, а не сможем ли мы с вами договориться, – сказал он после недолгого молчания. – Вы поступили очень дурно, я надеюсь, что и сами осознаете это в глубине души, или осозна́ете по крайней мере, когда немного успокоитесь и обдумаете свое поведение. Но я еще не утратил всякое уважение к сыну вашего отца. Если вы дадите мне слово, что все то время, пока вы остаетесь членом моей семьи – учеником, подмастерьем, называйте это как угодно, – вы не станете пытаться обнаружить свою страсть – видите, я принимаю вашу точку зрения на то, что считаю фантазией, – ни словом, ни письмом, ни взглядом, ни иным поступком в отношении моей дочери и не станете рассказывать о своих чувствах кому-либо еще, я позволю вам остаться здесь. Если же вы не можете дать мне слово, я буду вынужден предпринять вышеупомянутые шаги и отписать поверенному вашего отца.
Мистер Кокс застыл в нерешительности.
– Мистеру Уинну известно о том, какие чувства я питаю к мисс Гибсон, сэр. У нас с ним нет секретов друг от друга.
– Что ж, в таком случае, полагаю, он должен будет олицетворять собой тростниковые заросли. Вам ведь известна притча о цирюльнике царя Мидаса, который обнаружил, что у его господина под сине-лиловыми кудрями скрываются ослиные уши. И тогда цирюльник, ввиду отсутствия мистера Уинна, отправился в тростниковые заросли на берегу соседнего озера и прошептал им: «У царя Мидаса – ослиные уши». Он говорил эти слова так часто, что тростник запомнил их и принялся повторять целыми днями напролет, пока наконец тайна перестала быть таковой. Если вы вздумаете и далее досаждать мистеру Уинну своими переживаниями, то вряд ли можно быть уверенным в том, что он не расскажет о них кому-нибудь еще.
– Если я дам вам слово джентльмена, сэр, то ручаюсь и за мистера Уинна.
– Что ж, полагаю, мне придется пойти на риск. Но не забывайте о том, как легко можно бросить тень на имя молоденькой девушки и опорочить ее репутацию. У Молли нет матери, и уже хотя бы по этой причине она должна оставаться в вашей среде вне подозрений, как сама Уна