Зажав рот рукой, чтобы не разрыдаться, Кёсем устремилась прочь, а Картал остался в галерее, беспомощно глядя ей вслед. Затем махнул рукой и потерянно побрел куда-то вглубь мужской половины.
Из внутреннего дворика, спрятавшись в тени навеса, за всем этим наблюдала стройная темноволосая женщина. Слезы катились из ее глаз, но она стояла, выпрямив спину и не шевелясь. Больше всего на свете Марты сейчас боялась выдать себя.
Наконец губы женщины разжались и с ее уст едва слышно слетело:
– Я снова прощаю тебя, любимый…
Только на этот раз Марты прощала не одного лишь своего мужа. И это было для нее особенно мучительным. Кёсем-султан оказалась вовсе не такой, какой Марты ее себе представляла, и от этого хотелось действительно превратиться в одинокую печальную чайку, улететь куда-нибудь в морскую даль…
Увы, люди не могут летать.
* * *
Люди не могут летать. Люди не могут даже сдержать обещаний, которые давали сами себе. Люди вообще слабы.
Поэтому то, что кажется невозможным ночью, иной раз все-таки случается на следующий день. Хотя те, с кем оно случилось, до последнего мгновения были уверены: такому не бывать.
Уверен был горный склон, что на нем не бывать лавине, уверена река, что не быть на ней наводнению. Уверена Ширин, что сумеет превозмочь свою любовь к Фархаду, Лейли – к Меджнуну, а франкская принцесса Исотте – к доблестному сипахи Тристраму…
Сквозь мелко застекленное окно словно лился оранжевый поток: большую часть дня эта комната, наверно, была погружена в прохладный полумрак, но сейчас вечернее солнце, повиснув точно напротив оконного проема, било в него прицельно, как вражеский лучник, угнездившийся перед амбразурой.
Кёсем украдкой вздохнула. Вовсе не ее это дело – рассуждать о вражеских лучниках, вчера уж нарассуждалась вдосталь. А вот вечернее солнце… Да. То-то и оно, что вечернее. Никогда ей еще не удавалось провести с возлюбленным ночь.
(Мысленно укорила себя: не предает ли она сейчас Ахмеда? Нет, не предает. Тот славный мальчишка, каким Ахмед был первый год их знакомства, – не возлюбленный, именно что славный мальчишка, друг. А вот султан Ахмед, отец ее детей, повелитель правоверных, – он тем более не возлюбленный. И ночь, проведенная с ним, нечто совсем иное, чем час, проведенный с Карталом…)
Их дворцовые встречи – нежданные и тщательно подготовленные, горько-сладкие, обжигающие, как рана, бурные, как шторм, и безмолвные, как смерть, – проходили в разное время суток, иногда и ночью тоже. Но все они были так кратковременны… Лишь изредка удавалось вырвать у времени такой щедрый дар, как пару часов. А чтобы остаться наедине от вечера до рассвета – о таком даже мечтать не приходилось.