И окончательно успокоилась, ибо теперь, что бы кому бы ни сказала Фатима – а доказательств у нее никаких, – ее слово против слова самой Кюджюкбиркус. Ничего не знаю, ничего не видела, сижу вот, тружусь в поте лица, урок выполняю. А Фатиме, наверное, затылок солнцем напекло, вот и мерещится всякое. И подружкам ее тоже. Да и не станет Фатима жаловаться, особенно если подумает хотя бы немножко. Не настолько же она глупа все-таки! Ведь тогда придется объяснять, а что она сама делала на том балкончике в неурочное время? И еще вопрос, кого после таких объяснений больше накажут.
* * *
Кюджюкбиркус всегда знала, что она особенная, даже еще когда была Шветстри. Ну, может быть, и не самая лучшая, гордыня вредит хорошей перчатке, но уж особенная, это точно. Быть перчаткой многорукой богини – и само по себе честь высокая, тетя Джаннат позаботилась о том, чтобы маленькая Шветстри крепко-накрепко это усвоила и преисполнилась благодарности судьбе. Тяжело колесо сансары, много в нем спиц, и каждая пронзает чью-то жизнь, пришпиливая ее к ободу мироздания. Кого-то удачно, кого-то не очень. Кюджюкбиркус вот повезло – давно еще, при рождении, ведь далеко не каждую нежеланную дочь кладут на ступени храма Кали, той, что обрывает жизни и разрушает людьми сотворенное. Ну разве что мать и сама из тайных служительниц-перчаток, тогда да, тогда нет для ее дочери, пусть и желанной, иной судьбы, а мужу – если есть таковой – будет сказано, что ребенок родился мертвым. Он вряд ли особо расстроится – мужчины и сыновей-то замечать начинают, лишь когда с ними становится возможным попрактиковаться в стрельбе из лука или кулачном бою. Дочери же для них вообще обуза, лишняя нахлебница, умерла так умерла. Всем же лучше.
Да, такое тоже вполне могло быть, и это только подтверждало особенность и избранность Кюджюкбиркус. Не просто случайная перчатка, а потомственная служительница из тайной касты! Конечно же, наверняка именно так все и было и ее судьба предопределилась задолго до рождения. Как и судьба ее матери, которую она никогда не видела, и судьба той, которая родила ее мать. И так далее до начала времен, ведь «руки Кали» никогда сами не воспитывают своих дочерей. Их отдают в другие храмы, другие семьи, часто даже в другие касты, – но рядом всегда будет женщина из посвященных, которая приглядит и научит всему, что необходимо знать и уметь.
По мере взросления Шветстри получала немало подтверждений своей избранности перед глазами богини, но окончательно убедилась, когда попала в благословенный Дар-ас-Саадет. Дом Счастья, иначе и не назовешь! Будь трижды по тридцать три раза благословенна жадность папы-Ритабана! И да вовек не потеряют зоркости глаза шустрого торговца живым товаром Пурушоттама, – вот уж действительно «лучший человек», сумевший разглядеть истинное сокровище на обочине грязной дороги, ведущей прочь из Калькутты! Той самой обочине, на которой остановил свой маленький караван папа-Рит, утомленный гашишем и скаредностью столичных жителей.