– Вы остаетесь. Остальные могут быть свободны до вечера.
Свершилось!
У Кюджюкбиркус так сильно колотилось сердце, что она даже не видела толком, как уходили не прошедшие первый этап отбора, – понурые, притихшие и совсем не обрадованные даже тем, что их вечер вдруг оказался совершенно свободным и можно делать что хочешь, а не хочешь – так просто лежи на мягкой травке в саду, наслаждаясь бездельем. Отметила только, что Айлин совсем не умеет держать себя в руках, а красные пятна делают зареванное лицо Фатимы еще более уродливым.
Когда шаги последней из отвергнутых стихли в дальнем конце коридора, Кёсем заговорила снова:
– Вы все показали себя хорошими ученицами, достойными гедиклис, старательными в услужении и усердными в науках. Но достаточно ли вы обучены? Не вызовете ли какой случайной оплошностью или неловкостью недовольство шахзаде? Вы подготовлены лучше прочих, но безупречны ли вы? Готовы ли вы к неожиданностям? Мужчины, особенно юные, скоры на гнев и невоздержанны, они часто сгоряча творят то, о чем потом сами жалеют, да только вам-то от этого легче не будет. Не бойтесь вызвать мое неудовольствие – опасайтесь прогневить султана… ну или того, кто, возможно, станет султаном. Я следила за вашими занятиями несколько последних дней и убедилась, что наводить красоту вы умеете. Сегодня же я хочу проверить вашу находчивость и расторопность. Но до того как мы приступим к испытанию, приказываю всем выйти во двор и умыться хорошенько. Мы начнем с чистого листа – и с чистого лица!
Большую часть речи Кёсем Кюджюкбиркус пропустила мимо ушей, выделив главное – «лучше прочих», «безупречны», «наводить красоту», «шахзаде». От этих слов бросало в жар и в животе танцевали бабочки, зачем другие слова, когда есть эти, самые важные и прекрасные?
Избранниц, прошедших первый отбор и допущенных к испытанию Кёсем, оказалось семеро. Это Кюджюкбиркус даже слегка расстроило – многовато! Зачем столько? Ну ладно еще Мейлишах и Ясемин, но остальные точно лишние. А вообще-то достаточно было бы одной Кюджюкбиркус!
Впрочем, пока бегали к фонтану и смывали с лиц рисованную красоту, Кюджюкбиркус почти совсем успокоилась: из этих девиц опасаться стоит разве что Нергиз, остальные точно не соперницы! Джайлан дрожит всем телом, словно газель, увидавшая льва; вот если бы она так дрожала на уроке танцев, то наверняка заслужила бы одобрение калфа. Подружки Фатимы растеряны, хватаются друг за дружку, словно маленькие, Мейлишах уже третий раз спотыкается на ровной дорожке, а у Ясемин глаза на мокром месте. Вот же глупая! Думает, что если все лицо мокрое, то и не заметит никто? Кюджюкбиркус же заметила! И Кёсем наверняка тоже заметит, не слепая ведь она. Нет, эти двое не соперницы, можно из головы выкинуть. Нергиз вот только… Волевая, умная, почти совсем спокойная Нергиз, словно бы невзначай бросающая на Кюджюкбиркус неприятно цепкие взгляды. Тоже оценивает. Тоже ищет самую опасную соперницу. Тоже опасается. И правильно опасается! Нергиз, может, и хороша, но поддержки богини у нее точно нет.