Кюмсаль больше не притворялась равнодушной и незаинтересованной – подошла вплотную, заглядывала через плечо, азартно переспрашивала, а иногда и сама хваталась за массируемую ступню, если какой-то прием казался ей не совсем понятным и требовал растолкования на пальцах. Вернее, под пальцами. Видя такую заинтересованность наставницы, остальные гедиклис тоже осмелели и подтянулись поближе, Хадидже видела их осторожное приближение краем глаза, но массажа не прекратила. Было бы из-за кого! Эти пустоголовые все равно не запомнят, а если и запомнят, повторить правильно не сумеют.
На середине второго медленного круга Кюмсаль решительно оттеснила Хадидже и повела массаж сама – теперь они работали на пару с Мейлишах, а Хадидже только приглядывала за действиями обеих и поправляла, если требовалось. Но требовалось редко. Да что там! Вообще почти что никогда не требовалось поправлять ни Кюмсаль, ни Мейлишах. Гордость за других, оказывается, ничуть не менее приятна, чем когда радуешься успехам собственным. Даже, может быть, и больше, ведь радуют не только сами успехи твоих подруг (а, значит, и твои собственные в глазах Кёсем), но и того, что достигнуты они только благодаря тебе. Не было бы тебя – не было бы и успехов. Интересное ощущение, очень приятное.
Из горячего зала вышли еще две калфа и одна из старших наложниц, непонятно чьих; хотели мимо пройти, но остановились, присмотрелись, прислушались – да так и остались в массажной. Отлично! Чем больше значимых людей увидят и оценят ее умения, тем лучше! Правда, повизгивания евнуха мало походили на рычание удовлетворенного льва, ну так ведь он и не султан, а всего лишь евнух, чего от него еще ждать-то?
Хадидже как раз подошла к «Трем Пикам Высшего наслаждения» и проработала первый, когда евнух разрыдался и принялся умолять будущих хасеки сжалиться над несчастным и отпустить, поскольку у него больше нет сил. Пришлось отпустить – не препираться же с глупым евнухом на глазах у наставниц и старших наложниц? Действительно глупый! Ведь никаких сил от него вовсе и не требовалось, лежи себе и лежи! Не мог потерпеть совсем чуточку! Хадидже как раз собиралась объяснить и показать на примере, почему три пика надо проходить именно в такой последовательности, а никак не иначе. Ну и как показать, если не на ком?
Конечно, хорошей перчатке богини не до́лжно испытывать эмоций, и Хадидже это понимала, пожалуй, лучше, чем Шветстри или даже Кюджюкбиркус – что первая вообще понимать могла, малявка неразумная?! Да и мелкая птичка недалеко от нее улетела, если уж на то пошло, с высоты своего нового имени Хадидже это видела отлично. Хорошая перчатка должна быть бесстрастна и пуста, должна быть готова в любой миг дня или ночи наполниться волей богини и эту волю исполнить. Если перчатка окажется набита разным ненужным богине хламом, та вполне может выбросить ее и найти другую, более подходящую, более достойную, более умеющую быть пустой… Нет, о таком не надо даже и думать! Не может во всем подлунном мире быть никого, достойного более Хадидже, и богиня это отлично знает, иначе не помогала бы так часто. Хадидже послушна одной только воле богини, ловит ее малейшие намеки и старается предугадать. Хадидже – хорошая перчатка, богиня будет довольна.