Я задумалась об этих испанцах и не заметила сразу, что Улитка комкает в руках бумажный платок. А в глазах у неё – слёзы.
– У вас что-то случилось? – спросила я, проходя за ней в квартиру, в которой довольно вкусно пахло едой. Много запахов – и курица, и огурцы, и мандарины, и шоколад. Можно подумать – Новый год. Но почему тогда она плачет?
И вещи разбросаны по всей прихожей. Какие-то документы, кошелёк, даже трусы и майки, а ещё на подзеркальнике лежала разорванная пачка памперсов, а прямо возле горы перевернутых кроссовок валялась соска.
Я подняла её. И посмотрела на Улитку. Она покачала головой.
– Увезли! Понимаешь! Увезли! Два часа назад! Я обзвонилась! А она не подходит! Господи…
И она прямо в прихожей, посреди всех этих вещей, вывалила на меня свою историю.
Оказывается, у её внука, которому всего годик, поднялась вечером температура. Он кашлял несколько дней, и вдруг – больше тридцати девяти. И ничем не сбивалась! Ни свечками, ни сиропами! Они вызвали скорую. Пришла соседка, она педиатр, сделала какой-то укол. А температура так и не понизилась. Они вызвали скорую, а малыш вдруг стал хрипеть. И задыхаться. Они потащили его в ванную, чтобы он паром подышал, потому что эти приступы – кажется, они называются «ложный круп» – так и сбиваются. А Улитку отправили за небулайзером. Она понеслась в аптеку. Взяла с собой три тысячи. А небулайзер стоил шесть!
– Шесть, Лиз, – утирая слёзы, проговорила Улитка. – Мне не жалко, не дай бог, просто я даже не сообразила с собой столько денег взять!
Она упросила аптекаршу дать ей его в долг, то есть за три тысячи, а ещё три Улитка принесла бы через полчаса, но когда она притащила аппарат, то детей и внука уже не было. Видимо, их увезла скорая. Соседи сказали, что она приезжала.
А дочка не подходит к телефону мобильному. Уже два часа.
– Вдруг он умер? – с широко раскрытыми глазами прошептала Улитка. – Вдруг мне не говорят?
– Перестаньте! – строго сказала я ей. – Хватит говорить ерунду! Ну не могут они поговорить с вами, ну и что. Всякое может быть. Может, они ему процедуры делают.
– Какие? – с надеждой спросила Улитка.
Я чуть не взвыла: ну откуда мне-то знать? Что я за чипэнддэйл, всем должна помогать!
– Капельницу, – пришло мне в голову.
– Ну да, – не поверила Улитка, – а почему тогда она не подходит?
– Может, она ему руку держит, чтобы капельницу не дёргал!
Откуда я это знаю, про руку, в больнице-то лежала один раз в жизни, с аппендицитом, в десять лет… Наверное, читала где-то.
– А зять почему не подходит? – не отставала Улитка. – Он вообще недоступен! Почему?