— Она любимица Лаклана, — говорит Амара, пристегивая поводок на Джо и понимающе глядя на меня. — Хотя думаю, ты возможно тоже любимица Лаклана.
Я смотрю в сторону и надеюсь, что тепло на моих щеках не превращается в румянец.
— Эй, — говорит Амара, подходя к другой клетке. — Все в порядке, да? Это хорошо. Я никогда не видела чтоб раньше он так вёл себя с кем-то другим. Не то чтобы были какие-то другие, если ты понимаешь, о чем я.
Когда она приносит двух собак из общей клетки, я смотрю на неё.
— Позволь предположить, ты собираешься предупредить меня о том, какой он задумчивый, сложный и тихий. Поверь мне, я это знаю. Я слышала подобное дерьмо от его кузенов.
— О, ну это само собой разумеется, — легко говорит она. — Но я бы не сказала, что он обязательно задумчивый, он просто мыслитель. И он не сложный, нет, он просто честный и знает, что будет делать, а что нет. Лично я всегда нахожу что-то очень благородное в Лаклане, как в породе мужчин, которых на самом деле больше не существует. Я рада, на самом деле рада, видеть его с кем-то, кто заставляет его светиться. Самое время. Ты познакомилась с его родителями?
Я качаю головой.
— Уверена, познакомишься, — говорит она, когда мы выходим из приюта. Она останавливается и запирает дверь, в то время как собаки начинают взволнованно тянуть свои поводки. — Они милейшие люди. Ты им понравишься, и тот факт, что ты здесь, тоже.
Я смотрю на неё.
— Просто сколько ты знаешь о том, почему я здесь?
Она подтягивает хвостик на затылке.
— Я знаю, что он не тот тип мужчины, который знакомится с девушкой и прилетает с ней сюда. Это говорит о нем многое. И тот факт, что ты приехала, многое говорит о тебе.
Она настоящий правдоруб.
— Что я могу сказать? Он действительно мне нравится.
Ей не нужно знать, что это преуменьшение.
Ее глаза украдкой смотрят на меня с улыбкой.
— Я знаю. Ой, пока не забыли. — Она отцепляет три намордника, висящих вдоль стены с кучей поводков. — Если собаки пойдут без намордника, у нас могут быть проблемы.
Она протягивает мне намордник, и я смотрю вниз на милую, открытую мордочку Джо, полные надежды глаза и большую улыбку.
— Кажется, немного неправильно делать подобное, — говорю я, фиксируя намордник на ее мордочке, что не особо волнует Джо. — Они лишь заставляют людей сильнее бояться собак. Я уверена, Джо и мухи не обидит.
Амара вздыхает, надевая намордники на других собак.
— Ага, да. Скажи это правительству. Либо мы надеваем на них намордники, либо не можем вообще ими заниматься. У большинства людей в Соединенном Королевстве предвзятое отношение к этим собакам и намордники делают все только хуже. Если бы они только могли увидеть их, как по-настоящему они умеют улыбаться, они бы так не боялись. Это клеймо, с которым мы пытаемся работать. Люди хотят верить той чепухе, которую слышат об этих собаках, они постоянно спорят и до них действительно трудно что-то донести.