Но мир был жестокой сукой, и рынок труда был заполнен тысячами таких же наивных мечтателей. Мне адски повезло, что после практики в Bay Area Weekly, где я работала ассистентом в отделе продажи и классификации объявлений, открылась вакансия. Я проработала три долгих года, пережила двух боссов и всевозможные ротации, пока, наконец, не двинулась выше. Я перешла в отдел обработки счетов, и в конечном итоге занимаюсь обработкой счетов.
Это хорошая работа. Ничего захватывающего, что, полагаю, делает ее не такой уж хорошей. Но с точки зрения того, кто хочет нормальную работу, у меня все неплохо. Так как я работаю там достаточно долго, у меня есть ряд льгот, трехнедельный ежегодный отпуск, зарплата, позволяющая мне оплачивать аренду жилья в Сан-Франциско, что само по себе чудо.
Но это не то, чем я хочу заниматься, даже если на самом деле я не позволяю себе мечтать о другом. Хочу сказать, мне тридцать. Знаю, я еще ужасно незрелая, но даже если и так, пора бы мне уже разобраться с этим дерьмом. Черт, я думаю, к этому времени я должна была разобраться со многими вещами.
Стеф и Николе в этом плане было легче. Они обе знали, что хотят работать в моде, и хотя они должны были из кожи вон лезть, чтобы добраться туда, где они сейчас, но они заставили это работать. У Стефани собственный успешный магазин одежды, а Никола, несмотря на то, что все еще работает барменом, преуспевает в своем собственном проекте.
И вот она я, которая хочет помогать, творить и высказываться, но не уверена, как начать. Все что я знаю, это как работать с девяти до пяти, даже если подобное делает дыру в моем сердце еще больше. Когда я жаловалась на это своим подругам, они обе говорили мне попытаться выяснить, чем я хочу заниматься. Когда я жалуюсь маме и братьям, они говорят мне, что я должна быть благодарна за ту работу, которая у меня есть, и что я в состоянии платить за жилье и покупать еду. Проблема в том, что правы все.
Скажу вот что, с тех пор, как Брэм поговорил со мной об интервью, предлагая мне заняться этим, внутри меня начало что-то просыпаться словно спящий вулкан. Поначалу я думала это из-за мыслей о сексуальных действиях с участием Лаклана, но теперь я понимаю, что причина в том, что я представляю себе, каково это будет написать что-нибудь. Увидеть свое имя в печати. Заставить других увидеть мои мысли. Изменить жизнь людей в той или иной форме.
Так что пока я сижу за своим столом, накручивая кончик хвоста на ручку и делая вид, что читаю электронную почту, на самом деле я задаюсь вопросом, на что это было бы похоже, сидеть в открытом пространстве в холле, где сидят все авторы, со страстью что-то печатая.