Он несколько мгновений смотрит на меня, затем вскидывает бровь.
— Это все?
— Нет, — разочарование душит меня. — Нет. Это не все. Ещё кое-что, — я делаю паузу, закрывая глаза, потому что боюсь увидеть правду. — Ты не любишь меня?
Время на пределе. Проходит слишком много минут, и мое сердце стучит так громко, что я боюсь, не смогу услышать его ответ.
Наконец он говорит, тихо и грубо:
— Как я вообще способен любить кого-то, кто может любить меня?
Черт.
С меня хватит.
Мои глаза резко открываются, гнев ударяет в меня.
— Знаешь что? — огрызаюсь я на него. — Я действительно устала от твоего «я бедненький и несчастный» дерьма!
Но он просто пожимает плечами, глядя в сторону.
— Ты знаешь, где дверь.
— Невероятно. — Говорю я. — Ты себя слышишь?
— Хочешь, чтоб я показал тебе дверь? — говорит он, глядя мне за спину, словно он абсолютно чертовски серьёзен.
— Ты серьёзно угрожаешь выгнать меня отсюда?
— А мне надо угрожать тебе?
Ух. Весь воздух высасывает из моих лёгких.
— Нет, — говорю я, по лицу начинают стекать слезы. — Нет, тебе не надо угрожать мне, козел. Я сама найду дверь. — Я прохожу мимо него и ненадолго останавливаюсь рядом, глядя на него с такой яростью, что она может соперничать с его собственной. — Не знаю, кто ты или что ты сделал с Лакланом. Но я знаю, что этого тебя я не люблю. У меня нет ничего кроме ненависти для этого тебя.
Он ничего не говорит. Но это не важно.
Я проношусь мимо него и выхожу в коридор. Я едва могу видеть сквозь слезы. Даже не знаю, куда я собираюсь, но сумочка на мне и, по какой-то причине, я думаю что это все, что мне нужно, что я буду в порядке.
Лионель сидит у двери, скуля и просясь на улицу, выглядя напуганным и жалким. Если я не возьму его, никто этого не сделает. Лаклан безнадёжен.
Так сильно безнадёжен.
Я хватаю их поводки, пристёгивая Лионеля, а затем нахожу Эмили, трясущуюся под журнальным столиком. Я быстро покидаю квартиру, практически сбегая вниз по лестнице, и затем выхожу в ночь. Несусь вниз по улице, собаки бегут рядом, нервные, напуганные, не уверенные что происходит.
Я тоже не знаю, что происходит.
Я просто продолжаю идти и идти и идти.
Потому что мне некуда идти.
В конце концов, я падаю на скамейку в парке около Уотер оф Лейт. Здесь темно и, вероятно, очень опасно, может даже с двумя собаками. Но в этот момент я не боюсь ничего, кроме демонов, завладевших человеком, которого я люблю.
Я опускаю голову на руки и ломаюсь, дикие всхлипы вырываются из моего горла. Я плачу, потому что не чувствую ничего кроме безысходности, плачу потому что люблю его так сильно, что не знаю, где заканчивается он и начинаюсь я. Я плачу потому, что он не заслуживает этого, потому что он никогда не просил о жизни, которая ему досталась.