Вероятно это последний раз, когда я вижу ее.
И теперь я знаю, что я тоже буду жалеть об этом моменте.
Что не заставил себя сесть на ее самолёт.
Что все испортил и лишил нас шанса.
Что позволил ей уйти.
Я не могу позволить ей уйти.
Со слезами на глазах я беру ее лицо и крепко целую губы, позволяя всей моей любви, заботе, боли раствориться в ней, словно она может взять всего меня с собой.
Я выпускаю мягкий всхлип напротив ее рта, руки начинают дрожать.
Это конец.
Мы оба ошеломлены.
Тяжело сопя, она отстраняется первая, тушь скаталась под глазами.
— Я должна идти, — шепчет она.
Затем разворачивается.
И уходит.
Исчезая за перегородкой зоны безопасности.
И я теряюсь в расстоянии между нами.
Глава 26
КАЙЛА
Стюардесса говорит мне пристегнуть ремень, но я едва ее слышу. Я едва могу двигать пальцами, настолько они холодные. Я чувствую себя куском льда, онемевшим до костей, но думаю, именно это сохраняет меня живой, удерживает меня от потери рассудка из-за беспокойства и боли. Так что я принимаю этот путь, медленное движение под водой. Я надеюсь, он окутает меня навечно.
Если я попытаюсь хотя бы подумать о чем-либо из этого, то меня разорвет на части, так что я пытаюсь как можно сильнее удержать все вместе. С одной стороны моя мама, она в коме, на пороге жизни и смерти, и ничего бы не произошло, если бы я была там. Случившееся полностью моя вина и мне некого винить кроме себя.
С другой стороны есть Лаклан, мужчина, которого я люблю, мужчина с демонами, с которыми я не в силах бороться, которые сопротивляются мне. И я оставила его. Оставила его в Шотландии и бросила наши отношения разрушенными без шанса все исправить. Я могу никогда не увидеть его снова и это тоже, даже при всех его недостатках, саморазрушении и ужасных пристрастиях, тоже ощущается словно смерть.
Отбрось все это, думаю я про себя. Вытащи своё чёрное сердце и отключись от всего.
Это позор. Но это единственный способ, с помощью которого я собираюсь справиться со всем этим, хотя уже знаю, существенную частичку себя я оставила в Шотландии.
Когда, в конце концов, мой самолёт приземляется в Сан-Франциско, я ходячая статуя. Единственное, что пробивается через это оцепенение, это вид моего брата Никко вместе со Стефани в зоне прибытия.
— О, милая, — нежно говорит Стефани, заметив меня, подбегая ко мне с распростертыми объятиями. Она крепко держит меня, шмыгая носом, и мне приходится приложить усилия, чтобы не сломаться и не погибнуть. Я должна оставаться сильной, потому что, если лишь ее вид заставляет меня заплакать, я не смогу справиться с тем, что мне предстоит в ближайшие дни.