— Прости, — шепчет он после небольшой паузы.
Я притягиваю колени к груди и прижимаюсь к ним щекой.
— Простить? За что?
— За то, что сорвался, — он поворачивает голову так, чтобы я смогла увидеть его лицо.
Его глаза не красные, кожа не горит — просто олицетворение спокойствия. Когда я плачу, то требуются часы, чтобы отечность прошла. Интересно, плакал ли Джай вообще.
— Я никогда не... я не... я обычно не...
— Все нормально, — говорю ему, а мои губы подрагивают. — Ты не должен объясняться со мной.
Облегчение светится в его глазах, после чего они снова поглощаются тьмой. Он качает головой.
— Нет, я объясню. Мы же в этом вместе, да?
Мы? Если мы не были вместе десять секунд назад, то теперь определенно это так.
— Верно.
Джай вдыхает и шумно выдыхает.
— Череп виноват в смерти Жаклин, моей старшей сестры.
Я хмурюсь.
— Жаклин? Погоди. Я думала, что все это из-за Джоэла?
Он кивает, ероша пальцами свои волосы.
— Так оно и есть, но все началось с Жаклин.
И так оно и было. Он начал с самого начала, с Жаклин, и закончил собой и младшей сестрой, Джессикой. Не глядя мне в глаза, он раскрывает причины, которые вынудили его оказаться здесь. Но нашим глазам и не нужно встречаться, чтобы я смогла разглядеть в них боль. Она у него на лице: в его нахмуренных бровях и стиснутых зубах. Она в его сжимающихся и разжимающихся кулаках, в том, как меняется его голос. Ему больно, и он испытывает эту боль долгое время.
— Я и понятия не имела... — шепчу я, когда он заканчивает.
Неудивительно, что он так зациклился на Черепе. Хоть он и не заставлял сестру Джая принимать наркотик, но это он предложил его, что привело не только к гибели девушки, но и повлекло за собой автокатастрофу его родителей и уход Джоэла в поисках мести.
Джай столько потерял. Свою сестру, родителей, брата... думаю, в масштабах Вселенной мне повезло, что у меня никого нет. Я не буду страдать из-за того, кого у меня никогда не было.
Он смотрит на меня, слегка наклонив голову. Я не осознавала до этого, насколько близко прислонилась к нему.
— Как душ?
— Это ты мне скажи, — я наклоняюсь, убирая свои волосы в сторону и подставляя шею. — Я все еще пахну, как «русское такси»?
Почти ничего не помню о прошлой ночи, но «русское такси» запомнила. Я бы даже обиделась, если бы он не был настолько прав. Со следующим биением сердца его теплое дыхание легко и быстро проносится по поверхности моей шеи, пригвоздив меня к месту и посылая мурашки по спине. Он вдыхает и через долгую мучительную секунду отстраняется на пару сантиметров. Но пара сантиметров — это недостаточное расстояние. Мое сердце до сих пор до боли колотится в груди.