Смертельный туман (Гроув) - страница 22

– Вижу, но искаженно. – Казанова взял рукой одну выпуклую линзу, с некоторым усилием откинул ее кверху. – Петли туговаты… – Карие глаза моргали в прорезях маски, выражения нельзя было разобрать. – Тут в ткани что-то… древесным углем пахнет.

Тео скривился:

– Снял бы ты ее лучше…

Казанова так и поступил и сказал:

– Надеюсь, Меррет не собирается нас заставлять их носить? В ней жарко, как в печке!

– Да зачем бы их надевать? Это похоже на средство защиты, но от чего?

Казанова сунул маску обратно под койку и со вздохом откинулся на постель:

– Скоро узнаем… Еще три дня, и Меррет на Индейские территории нас загонит.

Последовало молчание. Казанова опять взялся рассматривать низкий полотняный потолок. Пламя свечи трепетало, по стенам двигались тени. Тео тоже растянулся на койке и потянулся задуть фитилек. Против обыкновенного, сразу уснуть ему не удалось. Мысли путались, бродя словно по лабиринту.

Новостные издания, письма, иной раз даже картины: все эти вещи, которые мы называем «дрек», могут происходить из прошлого или из будущего, но это прошлое и будущее в любом случае потеряно для нас из-за Великого Разделения. Иногда найденные обрывки даруют удивительные откровения. Например, толика дрека из 1832 года послужила предупреждением: заставила Новый Запад задуматься, какие условия могут послужить основанием для войны. Десятилетиями затем призрак войны грозовой тучей нависал над Западным полушарием, но опасность неизменно удавалось отвести. Войны, предшествовавшие Разделению, уже пролили вполне достаточно крови, а мятеж в Новом Акане наглядно показал, какое это несчастье, когда внутри эпохи происходит усобица.

Шадрак Элли. История Нового Запада

Премьер-министр Гордон Бродгёрдл определенно потратил на свою военную комнату существенные средства и немало личной энергии. Роскошная, исключительно удобная, она как бы демонстрировала, что война – дело очень дорогостоящее, даже шикарное, наслаждаться которым можно поистине лишь из безопасности уютного и комфортабельного кабинета.

Как же Шадрак его ненавидел!

Буквально все здесь вызывало у него тошноту. Окна комнаты, широкие, в коричневато-желтых бархатных шторах, выходили на общественные сады. Обои в тонкую полоску, темно-синие с белым, были украшены портретами политиков, работавших до Разделения. Всякий раз, когда Шадрак сюда входил, на него нападало легкое головокружение. Массивные кресла, обтянутые кожей в цвет штор, выстроились кругом овального полированного стола. Во влажном воздухе, доступ которому не могли перекрыть даже деньги Бродгёрдла, все казалось чуточку отсыревшим. Едва ступив на порог, Шадрак с омерзением уловил запах плесени. Вероятно, душок дал ковер, слишком толстый, темно-синий, в тон полоскам обоев, предназначенный скрадывать тяжелую поступь Бродгёрдла…