Элиза вновь зажмурилась и завизжала, когда большой зверь с ревом понесся вниз с холма, но спустя некоторое время она начала получать удовольствие от скачки. Крепкая и надежная рука Шеола, ветер, развевающий выбившиеся из косы волосы, мелькающие пятна цветов — все это вызвало в душе волну ликования и ощущение свободы. О, теперь она понимала своего старшего мужа. Хотелось кричать уже не от страха, а от восторга, но подобает ли госпоже так себя вести? А почему бы и нет? Здесь не чопорное общество аристократов, лживое и фальшивое, где твоя родословная значит больше, чем ум и характер. Здесь орочьи степи, где все свободны от условностей, а значит, и она будет вести себя как ей нравится. И Элизабет позволила себе это. Она громко и радостно закричала, раскинув руки и подставив ветру лицо:
— Держи меня, хан!
Шеол усмехнулся и подумал, что девчонка наконец-то начинает ему доверять. Да его и самого возбуждало ее робкое желание стать чуть-чуть более открытой. Люди глупы, они придумали для себя множество правил и забыли, что значит быть свободными.
Озеро встретило их ленивыми волнами, накатывающими на песчаный пляж, и жаркими солнечными лучами, требующими раздеться и окунуться в прохладные воды.
Шеол снял Элизу с драка, расседлал скакуна и, достав из переметной сумки одеяло, расстелил его на широком плоском камне. Сверху бросил два полотенца.
— Раздевайся.
Не обращая больше внимания на жену, он стянул с могучих плеч рубаху, затем сбросил сапоги и, не спеша избавившись от штанов, остался нагишом. Элизабет моментально покраснела и отвернулась.
— Что, не нравлюсь? — прозвучало вкрадчиво у самого уха, и Шеол потянул завязки ее рубахи. — Ты же видела меня голым.
Ну да, видела! Но одно дело — полумрак спальни, а другое — вот так, нагло и бесстыже, при свете дня!
— Снимай штаны, или прямо в них брошу в воду.
В голосе Шеола чувствовалась насмешка. Орк расшнуровал рубаху и медленно снял ее с застывшей Элизабет.
«И ведь бросит», — подумала Элиза, села на одеяло, сняла сапожки и штаны и осталась в одной батистовой сорочке, которая прикрывала все, что показывать мужчинам считалось очень неприличным. И пусть только попробует заставить ее расстаться с этим последним бастионом приличий!
Хан только хмыкнул и столь провокационно качнул бедрами, что Элиза вновь вспыхнула, старательно отводя взгляд, который так и тянуло туда, куда воспитанные девушки никогда не смотрят.
— Ты плавать умеешь, ханым-бай?
— Где мне было учиться плавать? В корыте? — огрызнулась Элизабет, ожидая насмешек, но Шеол просто подхватил ее на руки и прыгнул в воду.