Реалии крестьянского сопротивления характеризуются, помимо государственной статистики и типологии, которые далеки от совершенства, и другими важными факторами. Во-первых, имеет значение время совершения актов террора. Здесь четко прослеживается корреляция с проведением государственных кампаний: количество инцидентов то увеличивалось, то уменьшалось в зависимости от степени вмешательства властей в дела деревни, достигнув своего апофеоза в 1930 г.>{521} Во-вторых, масштаб террора разнился в зависимости от области. Наибольшее распространение он получил в основных хлебородных районах, областях с устоявшимися традициями культуры крестьянского сопротивления, а также в районах, где центральные или региональные власти проводили политику форсированного обобществления. Это подтверждает тезис о том, что все действия, которые официальные власти окрестили «актами террора» и приписали кулакам, на самом деле происходили в определенном месте и в свое время, являясь рациональной и крайне жесткой реакцией крестьян на политику коллективизации.
Гражданская «война внутри войны»
В ноябре 1929 г. советское руководство призвало обратить внимание на «сильнейшее сопротивление кулачества» и опубликовало постановление, в котором обещало оказать помощь жертвам «кулацкого насилия»>{522}. Советские люди — в основном местные партработники и активисты — страдали от происков классового врага. «Жертв кулаков» обычно изображали верными солдатами революции, благородными, сознательными и передовыми товарищами, обычно имевшими солидный опыт партийной работы. Коммунисты видели в этом подтверждение наличия классовой борьбы в деревне.
Независимо от того, существовала ли эта борьба на самом деле, имеются доказательства определенной логики, которой крестьяне руководствовались в выборе жертв — чаще всего партработников и активистов, а иногда и членов их семей>{523}. Нельзя утверждать, что все они стояли по другую сторону баррикад, однако очевидно, что все они поддерживали советскую власть и политику коллективизации и расплачивались за свои действия. Они составляли то меньшинство крестьян, которое участвовало в проведении политики коллективизации и выступало против остальной деревни в гражданской войне между крестьянами — внутри гражданской войны деревни и города.
Данные по регионам подтверждают тот факт, что жертвами в основном становились местные партработники, главным образом представители сельсоветов и активисты. Мерл Фейнсод собрал сведения по 47 актам террора в Западной области в октябре 1929 г. Среди жертв — 10 председателей сельсоветов, 8 секретарей сельсоветов, 8 членов хлебозаготовительной комиссии, 21 активист