Крестьянский бунт в эпоху Сталина: Коллективизация и культура крестьянского сопротивления (Виола) - страница 195

Бабьи бунты изображались как спонтанные вспышки массовой истерии, характеризовавшиеся разгулом насилия, беспорядками и какофонией пронзительных голосов, одновременно выкрикивавших требования. Обозленные женщины собирались у сельсоветов в «беспорядочные толпы», с детьми, в том числе и грудными, что одних партработников заставало врасплох, а других приводило в замешательство. Группа безмолвных мужчин неподалеку создавала нервозную и пугающую обстановку. В воздухе стоял гвалт, смешивались выкрики, проклятия и угрозы, отражавшие все, что женщины думают о советской власти. Тех работников, которые отваживались выйти к толпе, обступали, толкали и сбивали с ног. Безрассудные храбрецы, пытавшиеся унять баб шутками и миролюбивыми фразами, встречались с полновесными ударами их натруженных рабочих рук. Более сообразительные партработники, лучше представлявшие вероятное развитие событий, прятались или убегали, дожидаясь, пока бабий бунт не утихнет сам собой или же пока мужчины не утихомирят своих женщин. Большинство женских восстаний прекращались обычно без применения силы, — когда крестьянки добивались своего. Они редко несли ответственность за подобное поведение благодаря своей репутации в глазах властей и замешательству местных партийных и государственных функционеров — мужчин, которые не могли справиться с буйными женщинами. Таким образом, бабьи бунты достигали своих целей, а государство не меняло отношения к протестам деревенских женщин.

Представление властей о бабьих бунтах наиболее ярко отражено в самом, пожалуй, показательном случае женского восстания, которое произошло в августе 1929 г. в деревне Беловка Чистопольского округа Татарии. Причиной бабьего бунта в Беловке стало решение сельсовета ввести в деревне систему пятиполья и провести перераспределение земельных участков крестьян, явно с намерением в дальнейшем организовать на них колхоз. С точки зрения властей, за бабьим бунтом стояли «местные кулаки», в особенности коварный кулак-мельник Сергей Фомин. В отчете с места говорилось: «В результате кулацкой агитации среди темных неграмотных крестьянок, явившихся на собрание 25 августа, толпа женщин в числе около 100 человек, выделив из своей среды отличавшихся особенным криком привлеченных по делу “делегаток”, настойчиво требовала отмены постановления о введении пятиполья». Игнорируя призывы разойтись, толпа под общий рев продолжала акцию протеста, сбила с ног и начала избивать местного партийного работника. В этот момент в борьбу включились остальные советские активисты, которые, как говорится в докладе, помешали толпе реализовать свои намерения и избить активиста без всякого повода. Это дело слушалось в окружном суде, который предъявил обвинения десяти наиболее активным женщинам и мельнику Фомину, проходившему по делу как идейный подстрекатель волнений. По решению суда действия Фомина, которому также вменялся в вину поджог дома секретаря местной парторганизации, рассматривалось отдельно. Женщины, осужденные по статье 59 (2) Уголовного кодекса за массовые выступления, получили от 2 до 3 лет тюрьмы строгого режима.