. Во всех этих случаях действия местных властей подпадали под категорию предательства, поскольку они ставили «местные интересы» (что часто было эвфемизмом, подразумевающим вопрос выживания крестьян) над государственными
>{1124}.
С согласия местных властей или без него, в первой половине 1930-х гг. крестьяне продолжали сопротивление проведению госзакупок зерна, однако реже, чем в конце 1920-х гг. Осенью 1930 г. были случаи, когда колхозники ставили условия, на которых хотели бы обменять зерно, например получение промышленных товаров или, гораздо чаще, обеспечение прожиточного минимума>{1125}. Крестьяне, как единоличники, так и колхозники, пытались спрятать запасы; иногда на это шли даже целые колхозы>{1126}. В 1931 г. в Ольховском районе Нижневолжского края женщины иногда не давали подвезти телеги к зернохранилищам>{1127}. В одной из деревень Татарии жители выразили свое отношение к мероприятиям по поставке урожая государству, устроив импровизированную казнь курицы, которую затем оставили висеть, прикрепив к ней записку. Записка гласила: «Она не выполнила норму по яйцам. Она не может производить столько, сколько требует государство»>{1128}. По словам российского историка И.Е. Зеленина, в 1932 и 1933 гг. среди крестьян наблюдалось массовое недовольство, особенно в районах Северного Кавказа и Украины. Они отказывались выходить на работу а на собраниях протестовали против норм заготовок>{1129}. Как отмечает крупный эксперт по периоду голода В.В. Кондрашин, в то время акты активного сопротивления наблюдались очень редко, что в значительной степени обусловливалось страхом крестьян. Основными, хотя и нечастыми, формами протеста были внезапные нападения на транспорт, перевозящий зерно, повреждение мостов и редкие бунты>{1130}. Иногда крестьяне пытались препятствовать доставке зерна к элеваторам. В конце 1935 г. члены колхоза «Челябинск», бывшие партизаны Красной армии, заявили: «Как мы партизаны, как мы много боролись, так мы хлеба государству давать не должны»>{1131}. В 1934 г. в Карелии против непомерных квот на собранный урожай протестовали все колхозы Тепло-Огаревского района. В колхозе «Красный Октябрь», в который входило 200 дворов, все единогласно проголосовали против выполнения норм. Собрание продолжалось всю ночь и даже следующий день. Утихомирили жителей только после того, как власти начали производить аресты участников собрания по обвинению в «спекуляции»>{1132}. Когда Примерный устав сельскохозяйственной артели 1935 г. был наконец вынесен на обсуждение, крестьяне в одном из колхозов вычеркнули пункты, касающиеся выполнения обязательств перед государством, вероятно, ошибочно посчитав, что Устав представляет собой некое взаимное соглашение