– Ты поставил меня этим вопросом в тупик, – насупившись, ответил Сава. – Не знаю. И что же за тайна?
– Мои фны вфегда фбываютфя. Хочеф верь, хочеф – нет. Я видел тебя бездыханным. Тебя и твою фупругу. Вы умрете, и очень фкоро.
– Что ж. Рано или поздно это со всеми случается, – резонно заметил Сава.
– Это верно. В нафей жизни не имеет значения, что ф тобой проифходит, – проникновенным голосом продолжил Нос. – Важно лиф, как ты на это реагируеф. Вдумайфя в эту мыфль. Разве я не прав?
Сава перехватил мачете левой рукой и стал перебрасывать тесак из ладони в ладонь.
– Тебе бы лекции в университете читать, – сказал он с холодной улыбкой.
– Каждый должен делать то, для чего он предназначен, – изрек Нос. – Кто-то читает лекции в вузах и фколах, а кто-то отрезает головы, чтобы делать из них суфеные гирлянды. Вор ворует, фраер пафет. У каждого фвой путь. Как говорили древние, дорог много, путь один.
– Угу. И каков же твой путь? Есть людей? – прищурился Сава.
– Не фовфем. Мое предназначение в нафтоятий момент – удовлетворить твою жажду мефти. Я это вижу по твоим глазам. Я это вижу по твоим мыфлям, которые роем атакуют твой уфтавфый мозг, – мягко, почти ласково произнес Нос. – Угадал?
Сава сел перед ним, наклонившись так близко, что их лица разделяли несколько сантиметров.
– Ты совсем ничего не боишься, Нос? Совсем-совсем ничего? – с искренним изумлением спросил он. – Но ведь так не бывает. У любого человека, даже у такой мрази, как ты, есть слабые места. Рычаги воздействия. Ахиллесова пята, называй как хочешь.
– Ты хочеф фделать мне больно? – вдруг напрямик спросил Нос.
Сава был поражен.
«Сука. Он видит мой череп насквозь», – подумал он.
– Да, – признался он. – Я очень хочу убить тебя так, чтобы ты помнил о каждом сволочном поступке в своей жизни. Особенно о том, что ты сделал с моей женой.
Нос залился визгливым смехом, и Сава с досадой отметил, что психопат не притворяется и его смех звучит совершенно искренне.
– Тогда я открою тебе маленький фекрет, дружок, – отсмеявшись, произнес людоед. – Чтобы ты не тратил попуфту время. В этой жизни нет ничего такого, что бы могло меня рафтроить. А ко вфему прочему, у меня выфокий болевой порог. Можно фказать, я вообте практичефки ничего не чувфтвую. Понимаеф? Более того. Мне даже приятно, когда мне причиняют боль.
Сава молча смотрел на разглагольствующего зэка, который ухмылялся ему беззубо-распухшим ртом.
– Поэтому – давай, парень. Утоли жажду мефти, – шепотом проговорил Нос. – Отруби мне голову. А когда отрубиф, пни ее ногой пофильнее. Фтанцуй на ней. Помочись на нее. А я буду улыбатьфя тебе и подмигивать. Давай.