А спустя полчаса полковник Осипов докладывал генералу Саблину:
— Малиновкин сегодня впервые не ответил на наш вызов. Что бы это могло значить?
«Что бы это могло значить?» — размышлял генерал. Он не страдал бессонницей, подобно полковнику Осипову, и, несмотря на все волнения своего нелегкого трудового дня, хорошо спал ночами, если только срочные дела не были этому помехой. Сегодня, однако, он долго не мог заснуть.
Саблин прошел большую, суровую школу жизни. Были и победы, были и поражения на его пути. Он врывался в конспиративные квартиры белогвардейских офицеров в годы гражданской войны, выслеживал тайных агентов иностранных разведок в годы первых пятилеток, служил в армейской контрразведке в годы Великой Отечественной войны. В него стреляли враги явные; против него строили козни враги скрытые, пробравшиеся в органы государственной безопасности, но он никогда не сдавал своих позиций.
Все сложнее становилась борьба, все больших знаний требовала она от Саблина. Если в молодости полагался он главным образом на свою физическую силу, на верность глаза и на искусство владения оружием, то очень скоро потребовались и острое политическое чутье, и знание международной обстановки. А теперь ко всему этому прибавилась нужда в таких познаниях, о которых в годы молодости своей он не имел даже элементарных представлений. Возникла, например, необходимость в знании фототехники, микросъемки, радиотехники и даже телевидения. Не требовалось, конечно, быть специалистом в каждом из этих видов техники, но знание ее основ и возможностей использования для целей разведки и контрразведки было необходимо.
А как только человечество подошло к преддверию атомного века, чтобы строже и надежнее охранять военную и государственную тайну производства этой энергии, Саблину пришлось взяться и за литературу по физике, слушать лекции, советоваться и консультироваться со специалистами в области атомной и термоядерной энергии.
Генерал Саблин лежал теперь в постели с открытыми глазами, выверял и взвешивал все, пытаясь предвидеть дальнейшее развитие событий, возможные поступки врагов, действия своих подчиненных. Положение майора Ершова казалось ему особенно сложным; помочь ему требовалось больше, чем кому-либо другому. Но Саблину самому был не вполне еще ясен очередной ход противника, а не разгадав этого хода, нельзя было дать Ершову верного совета.
Зато генералу Саблину все яснее становилась сама цель готовящейся диверсии. Кое-кто на Западе нуждался еще в том, чтобы внушить народам мысль о рискованности использования атомной энергии в мирных целях. И вот, узнав, что в СССР кое-где ведется строительство дорог с помощью атомной энергии, они и решили, видимо, одним диверсионным актом достичь сразу двух целей: во-первых, принести нам значительный ущерб, во-вторых, искусственной катастрофой подтвердить в какой-то мере свои разглагольствования о почти неизбежном риске, связанном с использованием атомной энергии для мирных целей. Они и сейчас уже пишут о якобы происшедшем взрыве на одном из наших дорожных строительств, а произойди такой взрыв на самом деле — раструбят о нем на весь мир.