Проблема была в глумящихся, пристальных мужских взглядах, что довели меня всего лишь до объекта, на который можно пялиться, но уязвимость этого положения не может сравниться с желанием защититься от их грязных желаний.
К моему удивлению, Костюмчик больше не прикасался ко мне, он просто смотрел на меня в течение нескольких долгих минут, вышагивая взад-вперёд и потирая рукой подбородок.
— Грудь маловата, но на неё приятно смотреть. Если хочешь оставить её, она — твоя, можешь обучать её. Но ей лучше этого стоить. У тебя нет бесконечности, чтобы этого добиться.
Твоя? Моё сердце заколотилось. Она твоя. Перейдя какую-то черту, я потеряла не только свободу, но и себя как личность. Возможно, смерть была бы лучшим вариантом, но страх, что всё будет кончено, заглушил все остальные мои чувства.
Как бы там ни было, я осталась в живых.
— Пусть Кларенс осмотрит её и подготовит, — сказал Костюмчик, прошагав мимо стола к окну. Проходя мимо девушки, он провёл пальцами по её волосам, и она улыбнулась ему, облизнув губы, после чего нахмурилась, глядя на меня.
Дрожь пробежала по моему телу, и я подумала, что, наверное, возможно заболеть гипотермией просто от шока. Мой язык приклеился к нёбу, а из-за сухости во рту почти невозможно было сглотнуть.
— Если ты действительно хочешь доказать её значимость, — медленно произнёс Костюмчик, даже не посмотрев в нашу сторону, — приведи её сегодня вечером в «Перспективу».
Глава 2.
Забери моё имя
К тому времени, как Кирк взял меня за руку и подтолкнул к двери, я едва могла что-либо слышать из-за грохочущего моих ушах пульса. Я не знала, какой части бояться больше — факта моей «подготовки» или самой «Перспективы». Я нагнулась, чтобы собрать свою одежду, но Кирк потянул меня сильнее.
— Тебе не понадобится одежда, и ты очень быстро к этому привыкнешь.
Моя кожа горела от смущения, когда он выволок меня вниз в фойе абсолютно голой. Вокруг никого не было, но воздух казался каким-то чужим, навязчивым, как будто даже он видел всю неприличность моего положения, дополнительно напоминая о моей уязвимости.
Когда Кирк привёл меня в какую-то комнату, я держала свой рот на замке, опустив взгляд в пол. Комната была пустой, с белыми стенами и белым кафельным полом. На большинстве стен висели шкафчики, и сквозь некоторые стеклянные дверцы я увидела медицинские приспособления. У меня появилось ощущение, что всё это здание — какой-то автономный улей беззакония.
Кирк указал на смотровую кушетку, и я, всё ещё дрожа от шока, взобралась на неё и села. Он расположил руки по обе стороны моих бёдер: