— Серебро, — сказал он спокойно.
— Я ненавижу тебя, — выплюнула я, стиснув челюсть.
— Знаю.
«Знаю?» Ярость прожигала мою грудь, опаляла горло, буквально воспламеняя меня.
— Ты бы предпочла, чтобы я позволил Россу продолжить?
Я сжала кулаки и развернулась к нему лицом. Расстояние в пять футов увеличило мою уверенность.
— Ты мог остановить его в самом начале, — закричала я.
— Он бы не остановился, — Кирка нахмурил лоб, злясь, но он не пытался сорваться на мне, — мне пришлось принять это решение. Он бы не остановился. А ты, борясь с ним, лишь обеспечила себя ещё большими мучениями.
— Я боролась с тем, чего не хотела. Я бы могла пережить то, что делал Росс. А ты унизил меня.
Я схватила с дивана подушку и швырнула её через всю комнату, сбив со стены картину. Стекло и рама тут же разбились от удара о пол. Кирк мгновенно приблизился ко мне, схватив за руку, и я почувствовала лёгкое жжение ладони, когда та коснулась его лица. Когда пришло осознание того, что произошло, я отскочила от него и тут же упала на колени.
— О Боже, — прошептала я.
Кирк поднял голову, закрыл глаза и глубоко вздохнул. На его запястьях и шее пульсировали вены, пока я ожидала ответной реакции.
— В следующий раз, я позволю Россу продолжать до тех пор, пока ты ему не надоешь, — он схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него. — Он не остановится на такой маленькой шалости. Это было только начало — пятьдесят на пятьдесят, что называется.
— Я думала, мои тесты ещё не готовы.
— Тогда нам лучше надеяться, что ты не соврала. Росс не упустит такой шанс, я видел это по его лицу. Если бы я позволил ему продолжить, он бы не оставил тебя в покое. И собственно говоря, ему плевать, есть у тебя аллергия на латекс или нет.
Когда до меня дошло, о чём говорил Кирк, меня затрясло, а в груди что-то сжалось, затрудняя дыхание. Желудок скрутило в узел.
— Пожалуйста.
Кирк отпустил меня и медленно, буквально проговаривая по слогам, произнёс:
— Иди в душ, Серебро.
Я смотрела прямо перед собой, хотела сдвинуться с места, только бы не спровоцировать у него ещё одну вспышку гнева, однако моё тело словно парализовало, оно не желало слушаться меня.
— Ты вечно просишь о невозможном. Мне не нужен геморрой в заднице, который не прислушивается ни к чему из того, что я говорю.
Я опустила взгляд на пол. Желудок вывернуло бы наизнанку, если бы в нём была хоть крошка пищи. Я побрела мимо него в ванную, едва переставляя ноги, и включила горячую воду, позволяя ей нагреться, прежде чем ступить под этот мощный поток. Я облажалась перед единственным человеком, который решил меня защищать.