— Матерь Божья, — прошептал Гринграсс, глядя на надпись и разом позабыв про всяких Мерлинов, Морган и Мордредов. — Он уже начал.
Спасение в Смерти.
***
— Да уж, слуг сюда понадобится очень много, — вынужденно признал Гарри, подходя к Родовой галереи. — Интересно, где-нибудь можно нанять людей для подобных мест?
— Я так понял, это был риторический вопрос? — поинтересовался Гаюс. — Ведь если не знаешь ты, не знаю и я.
— И охрана не помешает, — продолжал рассуждать Поттер. — И как можно скорее. Проклятие! Как же хреново быть ребенком! Тебя никто не воспринимает всерьез! Придется поговорить с Рамблом, может чего посоветует, — Гарри раздраженно толкнул дверь и вошел внутрь, после чего ахнул и забыл обо всем остальном. — Твою мать...
— И добавить нечего, — прошелестел Гаюс, оглядывая убранство комнаты.
Комната была цвета морской волны и как нельзя лучше гармонировала с обстановкой. Фрески чередовались с гобеленами, те с картинами и статуями. Со стороны могло показаться, что они были расставлены и развешаны в непередаваемом беспорядке, но затем, всего лишь через мгновенье, появлялось чувство защищенности, будто оказался в окружении любящей семьи, готовой защищать своего ребенка от любой угрозы. Никакой вычурной помпезности, тонн золота и драгоценных камней. Лишь утонченность и красота.
Но поражало не только это. Создавалось впечатление, что годы не тронули эту жемчужину старого замка, словно Певереллы сделали абсолютно все, чтобы сохранить свое главное сокровище — память о семье. В хорошо освещенном помещении не было ни одной пылинки, а каждая статуя, бюст и фреска выглядели так, будто их только что протерли. Глядя на картины казалось, что их только что нарисовали и поместили в рамку, а гобелены только сняли с ткацкого станка.
С каждого портрета на Гарри пристально смотрели его предки, беззвучно провожая его внимательными взглядами, пока он не подошел к мраморной статуе, изображавшей высокого мужчину с поднятой к небу рукой. Этого человека, а точнее статую, Гарри уже видел в воспоминаниях Беренгара. Антоний Певерелл, Первый Привратник. Перед статуей, на небольшой подставке, лежали серебряная маска без единой прорези и длинный кривой кинжал.
Гарри и сам не смог понять, в какой момент он взял в руки маску и стал подносить ее к лицу. Поддавшись интуиции, он закрыл глаза и надел маску, кожей почувствовав холод ее поверхности. Открыв глаза, Гарри стал смотреть так, будто видел в первый раз в жизни. Мир прямо на его глазах старился и умирал — медленно, практически незаметно, но неизбежно. Все, что было создано, каждый, кто когда-то родился — всех их в итоге ждала Смерть. Та, кому поклонялись Певереллы, не разменивалась по мелочам — ее интересовало все.