– Ну, что ж, попробуем, – прошептал он и хотел было двинуться, чтобы начать дело, к которому он так тщательно готовился, но решил выждать.
Хвощ отрезал каменным ножом кусок мяса, пожевал и кивнул. Вождь принялся за трапезу. Давясь и икая, первобытный тиран отправлял себе в рот огромные куски мяса. Гиэрри-Орр с изумлением наблюдал, как у того растет живот.
– Ты у меня вспотеешь! – усмехнулся он.
Наконец вождь наелся. Он схватил, было, зубами очередной кусок мяса, но есть уже не мог. Придворные с визгом бросились к туше, и от ветронога быстро остались одни кости.
Гиэрри-Орр поднялся и прошел совсем рядом с вождем, тот закосил горящий бешенством взгляд. Летописец взял сосуд с кровью и выпил сколько мог, остальное вылил, краем глаза замечая: вождь опешил. Бессмертный направился к дереву, на котором висел барабан – глашатай поединщиков, и начал ковырять босой ногой почву. Племя почуяло скандал, дикари двинулись в сторону дерева, и вскоре Гиэрри-Орра окружала многочисленная толпа.
Вождь привстал, ожидая гулкого удара, его могучая рука мяла рукоять дубины – неужели этот осмелится бросить ему вызов? Уж скольких он заставил исходить кровью, а этот явно не сильнее тех.
Гиэрри-Орр взял дубину и ударил по пустому дереву и барабан гулко отозвался. Вождь вскочил, задрав голову, застучал себя по могучей груди.
Толпа быстро увеличивалась, бежали опоздавшие, начались драчки за хорошие места. Давно племя не видело поединка – этот вождь был на редкость сильным и свирепым, после того, как несколько претендентов захлебнулись в собственной крови, никто уже не искушал судьбу. А зрелище с обилием крови здесь шло по первому разряду, и если бы сейчас вдруг, по какой либо причине, поединок не состоялся, то племя охватило бы горе.
– Ничего, станете немного цивилизованнее, будете организовывать спектакли и покровавее, – пробормотал Гиэрри-Орр.
Вождь, раскидывая зевак стоящих на его пути, ворвался в круг, толпа встретила его появление громкими криками. А тот схватил обеими руками дубину, занес ее для сокрушительного удара. Летописец прикрылся щитом: пусть вождь ударит первым. Толпа замерла в сладостном ожидании.
Как Гиэрри-Орр тщательно и долго ни готовился к бою, он был ошеломлен напором вождя. Беспрерывно махая дубиной, тот пер вперед, и летописец мог лишь думать только об обороне. Толпа ревела, ожидая быстрого конца.
Нервное напряжение, охватившее Гиэрри-Орра перед боем, прошло. Вскоре он двигался уже уверенно, без труда предугадывая по напрягавшимся могучим мышцам противника направление и силу удара. Толпа в азарте давила, и круг, где они схватились за власть и жизнь, узился. Гиэрри-Орру пространство было нужно для маневра – это его злило. Наконец он заметил – дубина дикаря все глубже и глубже проваливается после удара, и не так быстро тот заносит ее для нового – стало ясно: приходит его черед! Он поднял каменный топор, отступил шаг, другой, и вдруг резко, неожиданно для противника шагнул вперед и с криком – Гха! – опустил оружие тому на голову. Вождь выронил из рук дубину. Толпа взвизгнула женскими голосами, а могучий предводитель замертво рухнул на траву. Летописец наступил на грудь поверженному тирану. Дикари ошеломленно молчали, но постепенно в их глазах появлялось выражение восхищения и раболепия.