– Если это нам удастся, то это практически решит проблему с врагами, – закончил он.
– Все согласились…
Дома, в легендарные времена на Овуре, у летописца была коллекция старинного оружия. Щиты их предки делали из коры очень редкого дерева, здесь такого дерева стояли леса. Гиэрри-Орр подошел к одному из них, взял в руки камень – кора дерева сохранила свои качества…
Прикладывая к коре камень и ударяя по нему другим, летописец с большим трудом вырубил себе щит, по форме напоминавший форму щита, что висел когда-то у него дома на стене. Полоски шкур, оставшихся после изготовления одежды, которые он предусмотрительно подобрал на стоянке, подошли для державки щита. Бессмертные, следуя его примеру, принялись вырубать щиты и для себя. В лесу стоял стон – неуклюжая плоть била камнями себе по пальцам. Затем летописец приступил к изготовлению каменного топора, их у него когда-то в коллекции насчитывалось с десяток. Содрав кору с крепкой палки, он расщепил один из концов ее и вставил в расщеп остро сколотый камень, подобных на берегу реки валялось много, и туго обвязал его узкими полосками шкур. Каменный топор получился, скол камня выставился так угрожающе, что Гиэрри-Орр поверил в свою победу в схватке за власть.
– Теперь можно вызывать вождя на поединок! – воскликнул он, махая смертоносным оружием в воздухе.
Гиэрри-Орр ощущал, как его вторая натура, натура дикаря, жаждала крови, она ярилась, и летописцу хотелось утолить эту, в сущности, чужую жажду. Тело, чьим господином он оказался, было сильным и ловким. Летописец испытывал наслаждение от владения им. Была даже радость от ощущения боли, от напряжения в мышцах – это вдохновляло его на схватку. У него были шансы, хотя был и риск, но это придавало ему лишь азарт.
Ночью Гиэрри-Орр задыхался в объятиях жены. От костра несло терпким, пряным запахом, от которого кружилась голова, из памяти уходило прошлое, оставались лишь одни желания…
На другой день, снова с утра, Гиэрри-Орр сотоварищи ушел в лес. Он долго, привыкая, махал каменным топором, затем его тренировали по очереди трое бессмертных. Они нападали на него с дубиной, а он уходил от их ударов или прикрывался щитом… На стоянку летописец вернулся при оружии и сел возле своего огня. Самочка, глядя на его решительное, злое лицо, боялась к нему подойти. Вождь сидел на троне, наблюдая жадными глазами, как два придворных дикаря крутили на вертеле тушу ветронога, и языки жаркого пламени лизали поджариваемое мясо. По стоянке тянуло вкусным, таким желанным для вечно голодных дикарей запахом. Гиэрри-Орр видел, как слили в деревянный сосуд кровь животного, его примитивная память плоти подсказывала: кровь дает силу.