Проснулся, как только рассвело. Вчера, когда девчонки ушли в палатку, я перед сном принял ещё коньячку граммов несколько. Чтобы совесть не мучала, когда засыпать буду. Но от хорошего коньяка, в количествах разумных, наутро никакой абстиненции нет. Бодро подскочил, принялся разжигать костёр. Пока он разгорался, сходил на родник за водой. Заодно и умылся. Налил в чайник воды, поставил кипятиться. Чем завтракать будем? Хорошо было в той, "докатастрофной" жизни: залез поутру в холодильник, достал масло, сыр, колбасу, состряпал пару бутербродов и нет проблем. А ещё можно было их в микроволновку засунуть. Вообще, чудесно!
Ну, на безрыбье, и консервы -рыба. И я выудил из коробки три банки сайры бланшированной, пачку галет. Ещё оставалась пачка печенья к кофе. В польской палатке открыли тамбур. Из палатки вылезла Лариса и сладко потянулась. Была она в длинной футболке, очевидно заменявшей ей ночнушку. Подойдя ко мне со спины, она обвила горячими, нежными руками мою шею и прошептала на ухо, щекоча скулу волосами:
- Повариха должна вставать самой первой и готовить всем завтрак. Куда в такую рань поднялся?
Я показал ей на банки с консервами, и ответил, тоже шёпотом:
- Полминуты работы консервным ножом и завтрак готов. Сегодня привезём продукты, и завтра утром буду спать, пока на завтрак не позовёшь.
Чайник закипел. Я сделал себе кофе и вопросительно посмотрел на Ларису.
- Я чаю попью, заварка вчерашняя ещё ничего. Не привыкла я к кофе. А маман моя напитки признаёт только горячительные.
Говорила Лариса совсем тихонько. Но из палатки на четвереньках стала выползать Наталья. Вырез у неё на ночной рубашке был большим, а ткань, повинуясь закону земного тяготения, отвисла вниз. Я поспешно отвёл глаза от открывшегося моему взору чудесного зрелища. Взял третью банку консервов и тоже открыл.
- Умыться можете из ведра, чтобы к роднику не ползти. Тем более, на четвереньках.
Лариса засмеялась, а улыбающаяся Наташа встала на ноги и тоже потянулась, разводя руки в стороны. Тонкая ткань натянулась, обозначив крошечные соски. Я озверел. Дразнится, что ли?! А она ещё и облизнула полные губы язычком. Я же не монах-скопец!
- Марш в палатку! И оденься во что-нибудь поприличнее!
Наташа повернулась к нам спиной, опять опустилась на четвереньки и поползла в палатку. Лариса уже не смеялась, а хохотала. Потому, как коротенькая Наташина рубашка совершенно не прикрывала ничего сзади. А трусиков не было. И не мог я никак взгляд оторвать от девушки.
- И к маме-то её не отправишь, потому что мамы нет,- шепнула Лариса мне и пошла к ведру с водой, умываться. Через пару минут из палатки показалась чуть смущённая Наталья в белой футболке и в шортах. Я показал ей кулак. Она, покачивая бёдрами, пошла за палатку. Шорты обтягивали круглую попку. Ох, похоже, трудновато мне придётся в плане соблюдения целибата.