В стране каменных курганов и наскальных рисунков (Мариковский) - страница 55

Озеро Балхаш осталось далеко позади. Холмистая степь засеребрилась ковылями. Всюду куртинки степной акации — колючей караганы. Дорога иногда петляет из стороны в сторону, проходит по низинам, сверкающим снежно-белыми пятнами солончаков. Понижения между холмами разукрашены желтым зонтичным растением, красуются поросли сочной зеленой травы. В одной из них степенно и неторопливо бродит журавль, высматривая добычу. Вдруг он совершает молниеносный рывок вперед, кого-то схватил клювом и, поднявшись на крылья, полетел с добычей.

В зарослях караганы раздается незнакомый крик, похожий на птичий. Он слагается из нескольких нежных и мелодичных, повышающихся тоном звуков, замолкает и после небольшой паузы повторяется вновь. Пытаюсь узнать, кто это. Но, кроме желчных овсянок и жаворонков, никого не вижу. Тогда догадываюсь: кто-то кричит на земле, в кустах. Пытаюсь подойти. Но незнакомец не подпускает ближе десяти шагов, замолкает. Эти же крики были слышны и ночью. Вскоре узнаю: поет тот, кто живет в норе. Затаиваюсь надолго и, наконец, вижу незнакомку — крошечного грызуна сеноставку-пищуху, элегантную, с белой окантовкой по краям ушей. Какой она мне показалась красавицей, к тому же еще и певучей!

Теперь путь лежит в степи Центрального Казахстана. Опять перед нами желтые холмы с редкими кустиками караганы да боялыша и таволги.

Машину все время раскачивает на ухабах, и всех клонит ко сну. Долго ли так? Но далекие горы, сперва видневшиеся синей зазубренной полосой, все ближе, вот уже видны причудливые нагромождения складок серого гранита.

Из травы торчат два покосившихся столбика. Один — совсем белый и служит отдыхом для птиц. На другом издалека вижу черное насекомое, похожее на черного таракана, крупное, толстенькое, с длинными усами. Оно неторопливо бродит по камню, опускается вниз. Сейчас скроется в траве. Не спуская глаз с черного комочка, спешу к столбику, но неожиданно земля уходит из-под ног — и я падаю в яму… Как будто бы приземлился благополучно, не ушибся. Яма не простая. Выложена полускрытыми землей гранитными плитами. Черного же насекомого нет. Вместо него вижу не столбик, а каменное изваяние с изображением мужского лица. Глаза его выпуклые, нос длинный, бородка коротенькая, клинышком. Изящно изогнув пальцы, мужчина держит в руке глубокую чашу. Рядом на другом столбе (трудно разобрать из-за белого птичьего помета), — как будто изображение лица женщины.

Полное безлюдье, раздолье трав и цветов, синее небо с застывшими белыми облаками, яркое солнце, все такое же, как и многие тысячи лет назад, и вот эта давно разворованная гробокопателями старинная андроновско-скифская могила. Но надо разыскать большое черное насекомое. Кто оно, я не знаю и представляю самое необычное.