Книга зеркал (Кирович) - страница 25

Во второе самостоятельное посещение профессорского дома я осознал, что особняк, как и его хозяин, производит на меня двойственное впечатление. Прервавшись на обед, я жевал бутерброд и глядел из окна на озеро, как вдруг сообразил, что дом и притягивает, и отталкивает одновременно.

Именно в таком доме хотелось бы жить, если бы я преуспел на литературном поприще. Мое обучение в Принстоне подходило к концу, я начал серьезно раздумывать о будущем и боялся, что мои радужные надежды не оправдаются. Свои творения я разослал в несколько литературных журналов, но ни один рассказ не приняли, хотя от редакторов я получил письма со словами одобрения. Я по-прежнему работал над романом, однако начал сомневаться, стоит ли продолжать это занятие.

Если писателем стать не суждено, то оставалось только одно – сделаться скромным учителем английской литературы где-нибудь в провинциальном городке, учить бестолковых подростков, жить замкнуто и уединенно, носить твидовые пиджаки с кожаными заплатками на локтях и таскать в потертом портфеле незаконченный роман, как камень на шее.

Профессорский особняк был общепризнанным символом успеха. Я на минуту вообразил, что это мой дом, что я живу здесь с любимой женщиной, нет, с женой… и сейчас, оторвавшись от работы над следующим бестселлером, спокойно и уверенно жду Лору, чтобы отправиться с ней на ужин в «Таверну на лужайке» или во «Времена года», где на нас будут украдкой взирать восхищенные посетители.

Однако воображаемая картина померкла, будто разъеденная какими-то химикатами, едва лишь я вспомнил, что хозяин этого особняка – человек, которому я не доверяю. Мне очень хотелось, чтобы уверения Лоры были правдой, но сдержать разгулявшееся воображение я не мог. Я представлял, как Видер и Лора совокупляются здесь, в гостиной, на диване или в спальне, как они торопливо сбрасывают одежду, как предаются развращенным играм… как пресыщенный старик заставляет обнаженную Лору встать на четвереньки и залезть под стол, а она с похотливой улыбкой подчиняется ему… как он, расстегивая ширинку, похабно ухмыляется…

Незримое присутствие Видера накладывало на все свой отпечаток, будто каждая вещь в доме была священной реликвией на алтаре профессорского величия.


Утром мы с Лорой договорились встретиться в парке в три часа пополудни, чтобы успеть на поезд в Нью-Йорк. В два часа дня я запер дверь в библиотеку и спустился на первый этаж, где едва не упал в обморок от испуга: в гостиной сидел какой-то высокий тип с молотком в руках.

Профессор Видер жил в тихом, благополучном квартале, но в те годы газеты постоянно писали о грабежах и страшных убийствах.