Потом Фридман решил закрыть журнал и помог мне устроиться репортером в «Нью-Йорк пост», где я проработал четыре года, пока приятель не уговорил меня перейти в издательство, основанное какими-то европейскими инвесторами. Еще через два года, когда онлайновые новостные сайты похоронили мелкие ежедневные газеты, а солидные издания исчезали одно за другим, я остался без работы. Пришлось переключиться на ведение блога, незаметно превратившегося в новостной сайт, но особых доходов это не принесло. Я подрабатывал фрилансером, брал сторонние заказы и с грустью вспоминал добрые старые времена. Мне, тридцатилетнему, странно было ощущать себя динозавром.
Примерно тогда мой приятель Питер Кац, из литературного агентства «Бронсон и Мэттерс», рассказал о рукописи Ричарда Флинна.
Мы с Питером подружились давно, еще когда я учился в Нью-Йоркском университете. Застенчивый и робкий, Питер привлекал не больше внимания, чем пластмассовое дерево в кадке, но был человеком интеллигентным и разносторонне образованным, и у него было чему поучиться. Он ловко обошел все ловушки, расставленные матерью, и упрямо оставался холостяком, несмотря на огромное количество знакомых с дочерями на выданье. Более того, он, белая ворона в семействе Кац, вместо юридического поприща избрал карьеру литературного агента.
Однажды Питер пригласил меня на ланч, и мы отправились в кафе «Кандис» на Тридцать второй Восточной улице. В начале марта снег валил уже несколько дней и повсюду на дорогах были пробки. Расплавленный свинец небес грозил залить город. В длиннющем пальто, путаясь в полах, как гном из «Белоснежки», Питер старательно обходил лужи на тротуаре и крепко сжимал в руках старый кожаный портфель.
За салатом Питер рассказал мне о рукописи. Ричард Флинн умер за месяц до того, а его спутница, Данна Ольсен, утверждала, что никакой книги не обнаружила.
Когда подали стейк, Питер перешел к своей просьбе. Я, как бывший репортер, знал и умел добывать нужную информацию. Начальники Питера считали, что книга Флинна может стать бестселлером, и готовы были заплатить за рукопись миллион долларов, однако сам по себе отрывок и цента не стоил.
– Я готов обсудить все с мисс Ольсен и подписать с ней соглашение, – объяснил Питер, близоруко щурясь. – Она женщина практичная, договориться с ней будет непросто, но от хорошего предложения она не откажется. Флинн оставил ей в наследство все свое имущество, за исключением нескольких памятных личных вещей, которые он завещал брату Эдди. С юридической точки зрения соглашения с мисс Ольсен для нас будет достаточно, понимаешь?