Я с ним согласился, пожелал ему удачи на новом месте, но меня не покидала уверенность, что в деле Видера еще остались загадки. Две недели спустя позвонил Мэтт, назвал дату свидания с Фрэнком Спэлом. На следующий день я купил авиабилет по интернету и собрал дорожную сумку.
Такси приехало в пять часов утра, и через час я уже был в аэропорту. В Сент-Луисе Мэтт должен был меня встретить и отвезти в тюрьму Потоси.
В самолете моим соседом оказался коммивояжер, из тех, что и перед казнью будут предлагать палачу купить новый пылесос. Звали его Джон Дубчек. Наконец, после десяти минут непрерывной болтовни, он сообразил, что я его не слушаю.
– А спорим, вы в старших классах преподаете, – заявил он.
– Вот и проспорите. Нет, не преподаю.
– Рой, я никогда не ошибаюсь. Вы – учитель истории.
– Мимо.
– А, знаю – не истории, а математики.
– Не-а.
– Ладно, тогда сдаюсь. Послушайте, рядом с аэропортом есть кафе, давайте я вас завтраком угощу. Вы ведь не завтракали, верно? А я в одиночестве есть не люблю…
– Спасибо, но меня встречают.
– Эх, жаль! Кстати, вы мне так и не назвали вашу профессию.
– Я бывший полицейский, детектив. Сейчас на пенсии.
– Ух ты! Я б в жизни не подумал. Ха, а знаете анекдот: три копа входят в бар и…
Он рассказал какую-то дурацкую шутку, смысла которой я не понял, а после посадки вручил свою визитную карточку – яркую, как рождественская открытка, – и попросил обращаться по любым вопросам, мол, он все устроит. Проходя через зал прибытия, я заметил, как мой случайный знакомец беседует с длинноволосой блондинкой в стандартном кантри-прикиде – джинсы «Ливайс», клетчатая рубашка, кожаный жилет и ковбойская шляпа.
Мэтт встретил меня у газетного киоска, и мы направились в ближайшую кофейню – до визита в тюрьму Потоси оставалось еще несколько часов.
Мы познакомились в полицейском управлении Западного Виндзора, где Мэтт прослужил восемь лет, а потом переехал в Миссури. Мы изредка перезванивались, рассказывали друг другу новости, а пару раз я приезжал к нему в гости поохотиться. Вот уже одиннадцать лет Мэтт служил в департаменте исправительных учреждений, но собирался выходить на пенсию. Женился он всего два года назад, на одной из своих коллег по имени Джулия. Я приезжал к нему на свадьбу, и с тех пор мы не виделись.
– Супружеская жизнь пошла тебе на пользу, – заметил я, высыпав пакетик сахара в чашку размером с суповую миску. – Ты помолодел.
Мэтт с унылой улыбкой посмотрел на меня – он всегда выглядел побитым жизнью, будто постоянно ожидал какого-то несчастья. Он был высоким крепышом, и мы прозвали его Фонзи, по имени медведя из «Маппет-шоу». Прозвище звучало не издевкой, а дружески – Мэтта Доминиса любили все.