– Ваше величество, – начала я.
– Вероника, вы забываете наши договоренности? Не ко времени… Вам еще помилование для этой молодой дурочки просить.
– Фредерик, я помню о том, что обещала называть вас по имени. И с Ричардом я разговариваю, как и обещала. Просто вы гневались – мне стало не по себе.
– Я вас испугал, – огорчился император. – Не хотел.
Я пожала плечами.
– Поймите, мне необходимо было прочитать вашу художницу. Испуг – хороший способ получить четкую картинку.
– И что же вы прочитали?
– Говорит она правду. Вы ее раздражаете тем, что покровительствуете. Разумом она понимает, что это – спасение. Но легкая неприязнь присутствует, – хмыкнул Фредерик.
– А к вам она как относится? – быстро спросила я, постаравшись скрыть свое огорчение.
– Ну, скажем… Если бы я был таким деспотом, как меня принято изображать, за ее мысли можно было бы отправить на рудники.
– Что? – изумилась я.
– Никакого почтения. Мысли о том, что она понимает бунтовщиков. И даже после этого общения с «этим старым, неприятным, на редкость противным типом», – явно процитировал он, – она примкнула бы к кому-нибудь, кто ратует за свержение императорской власти.
Я хихикнула.
– Что? – оскорбился император.
– Простите, – подавила я смешок… Так, мне надо не бесить его, а договариваться с ним.
– Вот-вот, – согласился со мной Фредерик. – Думайте лучше об этом. И добавьте лести. Я, как и все власть имущие, на нее падок.
– Фредерик, – не выдержала я и рассмеялась.
– Вот так-то лучше, – улыбнулся он. – Лучше забавляйтесь, чем страшитесь…
– Спасибо вам.
– Итак, на чем мы остановились?
– На судьбе госпожи Джулианы Блер.
– Вот почему вы все, когда берете псевдонимы, называетесь так странно? Блер, Лиззард – фыркнул он. – Или – как там у моего нынешнего придворного мага. Шба… Шга…
– Швангау, Фредерик, – подсказала я. И смущенно добавила. – А Лиззард – это ящерица. На другом языке.
Он расхохотался.
– Ничего другого в голову не пришло, – развела я руками. – Уж простите, если зацепила ваше утонченное чувство прекрасного.
– Ладно. Оставим мое чувство прекрасного в покое. Я помилую вашу художницу. И, по нашей с вами старой доброй традиции, у меня будет три условия.
Приблизительно так я все это себе и представляла. И даже догадывалась, какие будут эти самые три условия. Фредерик был похож на объевшегося жирной сметаны кота. Если император в принципе мог походить на кота, объевшегося сметаной…
– Слушаю вас, – сцепила я руки в замок и положила на коленки.
– Во-первых, вы перестаете противиться моему решению купить вам новую квартиру. К тому же ее уже приобрели и даже обставили. Во-вторых, вы принимаете титул графини – и сегодня же подписываете документы. И в-третьих… Вы в ближайшее время поговорите с моим сыном Брэндоном.