Высокий. Худой. Нескладный – длинные руки и ноги, лицо в веснушках, волосы рыжеватые и всклокоченные. Под густыми ресницами скрывается неестественный цвет глаз – бирюзовый. Как странно, что раньше я не обращала на них внимания.
– Тонус убрал, успокоительное выдал. Состояние не внушает опасений. Плод развивается без отклонений. По большому счету, можно забирать домой – там в палате пять женщин на сохранении и одна с выкидышем. Рыдает. Это не то, что нужно пациентке. Я, конечно, сейчас обойду всех. Что смогу – сделаю. Но… По-моему, лучше домой. Я присмотрю.
– У нее дома сейчас пусто, – проговорила мама.
– У тебя что, свободных комнат в доме нет? – проворчал отец. – Чего мы ждем? Пакуемся и едем.
– А документы? – растерялась мама.
– Документы… – насмешливо фыркнули хором и император, и мой папенька.
– Велика проблема, – добавил отец, поднимаясь.
– Сейчас будут, – поддержал его Фредерик.
– А я, пожалуй, останусь здесь, – решил Ирвин. – Женщинам надо помочь.
Мы зашли в палату. Мама присела на кровать к Наталье. Я с любопытством уставилась на мамину знакомую, над которой она взяла шефство. Как же это на маму похоже! И как все-таки хорошо, что с ней все в порядке. И с папой тоже. Невыносимо захотелось прилечь на одну из коек и закрыть глаза. Усталость навалилась как-то сразу, без предупреждения. Наверное, перенервничала.
Но взяла себя в руки, потому что есть еще один небезразличный маме человек, и он в беде. Женщина.
Аккуратное каре каштановых волос, большие глаза чайного оттенка, увеличенные толстыми линзами огромных, в пол-лица, очков. Пухлые щечки, носик-кнопочка, пухлые губки бантиком. Я улыбнулась. Ну вот что с этой стрекозой беременной делать?
– Мам, собирайтесь. Помоги Наташе, и поехали домой!
На следующее утро я поднялась ни свет ни заря. Известила всех, что выхожу на работу. Денис успел вчера подогнать мою машину и заодно поучаствовать в общей панике по поводу моего исчезновения. Что касается Феликса, то мы решили, что пока он поживет с родителями, а я буду приезжать ночевать в деревню.
– Чем ты хочешь заниматься? – спросила я у приемного сына за завтраком.
– Не знаю, – был классический ответ.
– Тогда всего понемножку. – И я выложила ему план занятий.
У него округлились глаза. Я обрадованно закивала. Что я – зря сидела до ночи в Интернете, поднимала свои знакомства и искала ему хороших репетиторов и нормальные курсы?
– Ты же учишься сейчас экстерном?
– Да, – кивнул он, не зная, как ко мне обращаться.
– Рэм зовет меня «миледи Вероника», – посоветовала я. – На людях – матушкой. Но иронично. Можешь попробовать. Надо ж меня как-то называть.