Я вернулась к партнеру. Прижалась к нему и, обхватив руками, томно смотрела в глаза, хоть было тошно. Ведь мне хотелось прижиматься к другому телу и смотреть в другие глаза, но увы…
Артур выпил еще рюмку коньяку и еще. Невеста смотрела на него с тревогой.
Прильнув еще сильнее, я прошептала партнеру:
– Проводи меня.
Мы вышли. Этот болван не верил своему счастью. Когда мы оказались в коридоре, где нас никто не мог видеть, я сказала:
– Пошел вон!
Он двинулся вслед, но путь ему преградил ждавший меня Халил, который и проводил меня к экипажу. Меня душили непролитые слезы, в горле набух комок, но мне не хотелось плакать при Халиле…
Плакала я уже в своей спальне, когда поняла, что это конец и по-другому не будет. Я рыдала в отчаянии, и слезы эти были горькие. Слуги ходили по дому как мыши, они, как всегда, уже все знали.
Всю ночь я рыдала, зарывшись в подушку, как не плакала с юности. Глупо было влюбляться в Артура, за то и наказана.
Каждый из нас совершал непоправимые ошибки, которые полностью меняли его жизнь. В ту ночь я проплакала от ревности и обиды, еще не зная, какой сюрприз приготовила мне коварная судьба…
На следующий день я проснулась поздно с больной головой. Позвонила в звонок, и горничная Агнес принесла мне кофе и утреннюю прессу, раскрыла шторы и приготовила воду для умывания. Она была подозрительно тиха и молчала.
Кинув в кофе два кусочка сахара, я развернула газету и увидела большой заголовок, напечатанный черной типографской краской через весь лист: «Трагедия на дороге: Артур Олевский не справился с управлением…» И рядом страшная фотография искореженного автомобиля.
Газетчики раздули из этого целую историю, вплели несчастную любовь, ревность, давая повод для различных домыслов и слухов. Откуда они узнали все то, что произошло вчера на приеме? Я развернула следующую газету. В каждой газете свой вариант происшедшего: моя фотография, невесты, фотография их двоих. Это было сенсацией. Из смерти Артура газетчики и раздули развлекательную историю. Как это бесчувственно!
Я зарылась лицом в газету и упала на ковер. Лежала и рыдала без слез. Когда столь большое горе, то слез нет. Никогда не поверю, что никогда не увижу Артура, не услышу его голос…
Агнес уже давно подслушивала у двери. Услышав мой плач, она тихо вошла и вопросительно посмотрела на меня:
– Что-нибудь нужно?
– Зачем ты тут?
– Мне показалось, что вы позвонили.
– Уходи, оставь меня одну! Ничего мне не нужно!
Это моя вина! Вчерашнее разочарование сегодня казалось абсурдом. Что я так взъелась на Артура – он же не отказывался от меня? Из-за моего самодурства он погиб. Я убийца!