Первые организации охранительного толка возникают еще на рубеже 1900 и 1901 годов, но к политической деятельности они переходят лишь после потрясений 1905 года, действуя до этого, скорее, как клубы по интересам, где обсуждались вопросы ультраправой идеологии. (Показательно, что правые силы противопоставляли себя не только левым и либералам, но и созидательным консервативным силам).
Не будем пересказывать содержание учебника отечественной истории, углубляясь в сюжеты истории развития функционирования объединений и их идеологии, рассмотрим основные политические технологии революционного/ реакционного радикализма «справа».
Так выглядело официальное заявление ранней черносотенной организации в 1905 году. Выдержка из «Постановления Народной добровольной тайной охраны царя и благоденствия Отечества», направленного Московскому университету:
«Народная добровольная охрана царя и благоденствия России постановила истребить весь ученый мир по всем городам ее, если он не одумается вовремя, – изменнический, предательский мир, мир, влекущий за собой гибель Отечества».
Не вызывает удивления и одно из трех организационных начал движения – «Тайный террор с тайным преданием смерти. Мы угрожаем смертью каждому врагу-крамольнику, как и они нам».
Проявлялся массовый террор через печально известные погромы. Так выглядела переписка членов старейшей праворадикальной организации «Русское собрание» (позже партии, «дожившей» вплоть до 1917 года) юриста Бориса Владимировича Никольского и епископа Антония Волынского. Никольским пишет:
«Самоуправство и самосуд: вот единственное, что остается сторонникам порядка и закона… Быть консерватором нынче, значит быть по крайней мере радикалом, а вернее – революционером».
На что следует ответ христианского епископа: «С Вашей точкой зрения на народную месть я вполне согласен и отстаиваю ее перед другими».
Позже епископ Антоний напишет: «Частная инициатива должна начинаться с запаса оружием и с линчевания первоклассных артистов революции!».
То есть, по сути, декларируя охранные функции и несмотря на опосредованную поддержку госструктур, черносотенцы стали мотором разгоняющим маховик разрушения государства.
В начале 1906 года черная сотня переходит от тактики массового террора к террору индивидуальному. Так, с одной стороны, уничтожалось не «пушечное мясо» революции, но «главари подпольной крамолы» (таковыми ими представлялись все депутаты I Государственной Думы от Петербурга и Москвы, виновник Манифеста 17 октября Витте и пр.)
Кроме того, тактика индивидуальных покушений требовала большей конспиративности, побуждая к лучшей организации (рыхлость и аморфность черносотенных организаций отмечает тот же Никольский в переписке с епископом Антонием).