Едва прибыв в Александрию, Суворов получил 10 июня весьма суховатый по форме рескрипт Франца-Иосифа, в котором напоминалось о необходимости осады Мантуи и приказывалось «совершенно отказаться от всяких предприятий дальних и неверных».
Между тем император Павел за победы в Италии пожаловал Суворову статус князя Италийского.
17 июня наконец сдалась Мантуя. Венский двор считал войну оконченной. Суворов же полагал, что падение Мантуи лишь открыло ему путь для наступления на Ривьеру и Францию.
Однако 1 августа состоялось крупнейшее сражение между русско-австрийскими и французскими войсками. Победа досталась Суворову дорогой ценой. Восемь тысяч солдат погибли, в то время как у французов – шесть с половиной тысяч.
После победы в битве при Нови Суворов отдал приказ о преследовании противника и движении на Ривьеру. Однако буквально через два дня войска были остановлены.
Оказалось, возникли проблемы с продовольствием, как доложило австрийское интендантство, и был дан приказ идти обратно в Тоскану. Скрепя сердце Суворов повиновался и собрал войска к северу от Нови, но судьба и на этот раз помешала движению к Генуе. Суворов получил приказ двигаться в Швейцарию.
В награду Суворову за Нови Павел приказал объявить в высочайшем приказе: «В благодарность подвигов князя Италийского, графа Суворова-Рымникского, гвардии и всем Российским войскам даже и в присутствии государя отдавать ему все воинские почести, подобно отдаваемым особе Его Императорского Величества». Король Сардинский Карл-Эмануэль за освобождение Пьемонта присвоил Суворову звание фельдмаршала пьемонтских войск, гранда королевства Сардинского, с потомственным титулом принца и «брата» короля. В Англии чеканили медали с изображением завоевателя Италии, в театрах пелись оды в его честь, а на торжественных обедах возглашали его здоровье вслед за тостом, адресованным королю. Даже во Франции заключались пари, сколько времени понадобится Суворову, чтобы добраться до Парижа.
Одна лишь Австрия держалась холодно, и в изобилии сыпались попреки и выговоры в адрес великого полководца…
Следует помнить, что Суворову на момент похода было шестьдесят девять лет и что он впервые попал в совершенно новую обстановку, при этом войска на три четверти были иноземными, да и свои, русские войска были значительно затронуты новыми веяниями. Но Суворов преодолел все и, невзирая на тяжести и невзгоды, являл собой пример неистощимой силы воли и телесной выносливости и по праву мог говорить: «Я был счастлив, потому что повелевал счастьем».