— Да ведь никто не выбирал тебя, Ваня. Чей же ты представитель?
— А я сам от себя буду.
— Сам себе делегат?
Хохочут ребята, но парня не гонят. Как его обижать, он не просто в чужие сани вскочил, закатил перед тем два бочонка меду, свое жениховское приданое. Все, что заработал за труды свои, не пожалел ради будущего!
— Это, — говорит, — в общий котел: чай пить будем на съезде.
Прихватили мы его с собой не то всерьез, не то для забавы.
Мчится наш поезд санный, колокольцы звенят, глухари гремят, железные подреза, как скрипки, поют. Оркестр, да и только! Морозная пыль из-под копыт. Ветерок на спусках.
Мы и поем, и шутим, и, спрыгнув с саней, с конями перегоняемся. А Сергей Ермаков, как руководитель делегации, уму-разуму учит казначея нашего Савву Исаича, чтоб он на собраниях зря не болтал. Сорвет нам предсъездовскую политику.
— Ничего, — усменулся в бороду казначей, — припугнуть мужичков старыми грехами не вредно, добрей к новому станут.
Второй ночлег наметили мы за Окой: там от банд поспокойней. Но попалось на пути большое красивое село Навра: внизу заливные луга, по горам дремучие леса. Взлетаем в околицу, намереваясь проскочить мимо, но не тут-то было.
— Смотри — крашены дышала, видать, еремша пришла?
— Колокольчики-бубенчики, еремшинские птенчики.
— Знаменитые кучера, с горы кубарем, а в гору пешком! — шутят деревенские.
— Эй, не замай: что у навринца на языке, у еремшинца в кулаке, отвечает наша ямщина.
— Известно, в Еремше ребят не родят — на наковальнях плодят, кованые башмаки, железные кулаки, — смеются навринцы.
— Узнают петуха по крику, Навру — по вру!
— Ладно, побасками сочтемся, далеко ли путь держите?
— На съезд молодежи! На красный съезд!
Так перебрасываемся шутками с ребятами молодыми, с бабенками удалыми, придерживая коней, чтобы собак не давить. И чуем, что-то в селе пахнет жареным. Почему-то не в субботний день бани топятся над ручьем. Бабы на крылечки босые, в подоткнутых юбках выскакивают. Что за уборка, к какому празднику готовятся?
Поводит длинным носом Савва Исаич и спрашивает:
— Что это у вас за праздник, каких гостей ждете?
— Да вас, Савва Исаич, кого же! — кланяются ему старики, снимая шапки, как до революции.
— Ай слух раньше нашего звона дошел? Вспомнили про долги — решили угощеньицем откупиться? — усмехается казначей.
— Да уж угостим гусями, пирогами, жаркими баньками.
— Так-так, дело доброе, — приглаживает Савва Исаич бороду и нам своими большими, как у совы, глазищами подмаргивает: вот, дескать, что делает правильная политика, стоило в одном селе долговую книгу предъявить, как в другом — честью кланяются. Без всякого спору об аннексиях.