Я в недоумении. Потом до меня доходит, что он объясняет слушателям наше молчание.
– Тем лучше, – откликаюсь я. – После вчерашней бессонной ночи нам нужен отдых. Мы правильно сделали, что предложили другой группе разделить с нами ночлег, но спать в их компании не очень-то спокойно.
– Знаю. – Томас опускается на землю и приглашает меня улечься рядом, что я и делаю. – Я тоже не выспался.
– Кто тогда храпел? – Это шутка, на самом деле Томас не храпит. Пускай наши слушатели позабавятся! Мы обсуждаем троицу из Талсы и своих друзей: соединились ли они с другими или движутся каждый сам по себе. Тем временем ветер крепчает, по крыше сарая начинает барабанить дождь.
Становится совсем темно, и мы готовимся уснуть. Для этого мы забиваемся в угол, крыша над которым вряд ли протечет. Ливень разыгрался не на шутку. Кое-где из дыр в крыше капает вода, но в нашем углу пока что сухо.
Обняв меня, Томас говорит:
– Знаешь, прошлую ночь я почти глаз не сомкнул. Не знаю, надо ли сейчас об этом говорить, но Трейслин права: я тебя люблю.
Оттого что я слышу его признание во второй раз, пускай сейчас он говорит это для д-ра Барнса, у меня перехватывает дыхание. Томас опять меня целует, только теперь поцелуй долгий, глубокий, от него у меня бурлит кровь. Когда он отстраняется, я не сразу прихожу в себя. Улыбаясь в темноте, я прижимаюсь к нему и шепчу:
– Думаю, я тоже тебя люблю.
Он смеется, и я засыпаю под его смех.
Тревога!
Рука Томаса продолжает меня обнимать. Он ровно дышит во сне. В сарай проникает бледно-серый свет. Дождь прекратился.
Я опускаю голову и закрываю глаза в надежде поспать хоть еще немного. Но снова слышу потревоживший меня звук.
Пыхтение. Здесь кто-то есть.
Я открываю глаза, приподнимаю голову, обвожу взглядом сарай. Никого. По крайней мере, я никого не вижу. Тем не менее пыхтение раздается где-то рядом. Я закрываю глаза, так легче определить направление, откуда доносится звук. Пыхтят позади меня.
Я с сильно бьющимся сердцем выбираюсь из-под руки Томаса, медленно сажусь, поворачиваю голову и смотрю на заднюю стену сарая. Снова ничего. Но кто-то быстро вдыхает и выдыхает воздух. В углу щель, в нее проникает солнечный свет. Стараясь не разбудить Томаса, я бесшумно встаю, приникаю к щели – и зажимаю себе рот, чтобы не вскрикнуть.
Я вижу крупного зверя. Стоя на задних лапах, он одного со мной роста, почти все его тело покрыто черной и серой шерстью, но кое-где виднеется голая розовая кожа. Мое внимание привлекают его загнутые когти и клыки в несколько рядов. Острые желтые клыки в широко разинутой пасти.