Кто это: медведь, волк? В любом случае такого зверя я еще не видела. Отец показывал мне снимки, которые он сделал на окраине одной из колоний, где работал. На снимках были звери – результат мутаций, вызванных отравившими землю химикатами и радиацией. Кто-то с лишними конечностями, кто-то без хвоста, кто-то совсем без шерсти, чья-то кожа стала пуленепробиваемой. Все мутанты чрезвычайно опасны. Даже самые мелкие грызуны, голые и ушастые, нападают на человека. А зверя, подошедшего к нашему сараю, мелким не назовешь. Зверь огромный. Если он нападет, нам несдобровать.
К тому же он не один. За его большой черной головой я вижу второе животное – серее мастью, но такое же страшное, тоже стоящее на задних лапах и хищно нюхающее воздух. Учуяло нас? Похоже. Значит, надо поскорее отсюда убираться.
Хорошо, что наши вещи сложены, потому что времени на сборы нет. Я падаю на колени и осторожно, стараясь не шуметь, бужу Томаса. При виде меня он улыбается, но на моем лице написан ужас, и он сразу настораживается и, щурясь, слушает мой шепот:
– За стеной звери-мутанты. Надо сматываться!
Он кивает и вскакивает. Через считаные секунды он уже навьючил себе на спину рюкзак. Мы крадемся в противоположный угол сарая. От любого шуршания травинок под ногами у меня падает сердце. У самой двери Томас шепчет мне:
– Хватаем велосипеды и бежим на дорогу!
Сарай стоит в 150 ярдах от дороги, этот путь усеян камнями, деревьями, перегорожен густым кустарником. Не говоря о том, что нам придется преодолевать подъем. Я понятия не имею, каким способом передвигаются эти волки с длинными когтями и как быстро они бегают. Вдруг они нас не заметят? А если заметят, то будет уже поздно нас преследовать? Мне хочется надеяться, что они неуклюжи, как медведи, это было бы нам на руку. Если же они быстро бегают, то…
Сжимая в руке револьвер, я делаю глубокий вдох:
– Побежали!
Мои башмаки грохочут по твердой земле, я крепко держу велосипедный руль и не свожу взгляда с дороги впереди. Колеса велосипеда подпрыгивают, я не смею оглядываться и не знаю, заметили ли нас звери. Это бы только замедлило мой бег. Если страшные зубастые звери бросились за нами вдогонку, то я тем более не должна медлить.
Но Томасу не хватает силы воли, и он оглядывается. Я определяю это по его сопению, по тому, как он подгоняет меня криком:
– Беги, Сия, быстрее!
Я подчиняюсь и вкладываю в бегство все силы, надрываю мышцы бедер и лодыжек, втаскивая велосипед на холм. До спасительной дороги остается еще полсотни ярдов.
У Томаса ноги длиннее, чем у меня, и сил больше, поэтому он меня опережает. Он кричит на бегу, чтобы я поднажала, но я достигла своей предельной скорости. Я уже слышу за спиной пыхтение, треск веток, хрип. Звери все ближе, они слишком близко, расстояние сокращается с каждой секундой.