Я поднимаю глаза на таймер. Позади уже три часа. Я разминаю затекшую шею, сгибаю и разгибаю пальцы, уставшие держать карандаш, думаю о том, не попросить ли воды, и решаю, что обойдусь. Попить было бы неплохо, но не хочется терять бесценные минуты на хождение в туалет. Пока что остаются вопросы, требующие ответа.
Имена. Даты. Добывание еды. Утрата технологий. Неудачи и смерти. Все события, приведшие к тому, что я сижу здесь и сдаю экзамен. Глаза устали и чешутся, но я заставляю себя сосредоточиться и ответить на максимальное число вопросов. Я как раз добираюсь до последней страницы, когда раздается громкий звонок.
– Время вышло. Закройте ваши буклеты и положите карандаши. Сотрудники у дверей отведут вас наверх, на обед.
Я отсидела ноги. Встав, я несколько раз приседаю, прежде чем отважиться двинуться к двери. К началу обеда мышцы успевают немного разогреться, но мысль о том, чтобы опять усесться, вызывает отвращение. Зная, что необходимо как следует заправиться, я накладываю себе на тарелку жареной говядины, свежей весенней зелени, жареных помидоров и все же сажусь за стол, который уже считаю нашим.
Если в экзаменационном классе было напряженно, то не знаю, как назвать обстановку за обедом. Все вокруг взахлеб обсуждают вопросы и ответы. Кто сбросил первую бомбу на Лондон – президент Далтон? Которое землетрясение Пятой стадии утопило штат Калифорния – первое или второе? Тот, кто понимает, что дал неверный ответ, льет слезы. Малейший успех вызывает приступ эйфории. Я стараюсь игнорировать бурю чувств, бушующую в столовой, и направить разговор за своим столом на что угодно, но не на обсуждение экзаменационных вопросов.
Зандри тоже рада сменить тему. Мне нетрудно завести с ней беседу про Тозу-Сити, который мы хоть мельком, но все-таки увидели, и про картины, которые она мечтает написать, вдохновившись увиденным. Вскоре вся наша группа уже обсуждает то интересное, что успело броситься нам в глаза вдали от дома. Вся, кроме Томаса. Он улыбается и делает вид, что слушает, но по его взгляду видно, что его мысли далеко. Неужели он не выдержал давления и провалил первый же экзамен? Я пытаюсь привлечь его внимание и безмолвно задать вопрос, который не может прозвучать вслух, но он не отрывает взгляд от лимонного пирожного на своем блюдце.
Нам разрешают побывать в наших комнатах и там воспользоваться туалетом. Я снова считаю кукурузные лепешки: их по-прежнему девять. Потом приходит время для следующего письменного теста. На всех столах лежат свежезаточенные карандаши. Нам раздают новые вопросники. Теперь буклет называется «Математика». Испытатель слово в слово повторяет то же, что говорил перед первым экзаменом: про воду, туалет и продолжительность экзамена. Снова с потолка опускается таймер, и все открывают свои буклеты. Моя работа протекает под аккомпанемент скрипа грифелей по бумаге и визга ластиков, стирающих неправильные цифры.