Я использую только те растворы, которые могу распознать по запаху и цвету. Из десяти проб четыре определенно облучены, три нет, еще о трех остается гадать. Если бы это было первое задание, еще до растений и до окровавленного, дергающегося тела Малахии, я бы рискнула и проявила больше уверенности. Но Малахия совершил ошибку и поплатился жизнью. Эта цена лишилась бы смысла, если бы я не сделала вывод из страшного урока.
Следуют одна за другой еще четыре коробки. В одной пульт для ввода ответов на сложные математические уравнения. У меня получается ответить только на половину, и я рада, что не стала угадывать ответ на последние, потому что парня, сидящего передо мной, начинает трясти: удар током. Кара не так сурова, как в случае с Малахией, но парень едва удерживается на табурете, возясь со следующими тремя коробками.
Я правильно определяю примерно две трети слайдов, которые нам предложено рассмотреть в микроскоп. На счастье, наказание за ошибку в этом задании остается неизвестным. Следующая задача – собрать преобразователь солнечной энергии, и я легко с ней справляюсь, хотя моя соседка в процессе сборки лишается верхней фаланги пальца. В конце мы должны очистить при помощи химикатов шесть проб воды. Очистка занимает два часа, после чего нам предложено выпить те пробы, которые мы считаем правильно очищенными. Я выпиваю две, парень, которого било током, и моя соседка без фаланги пальца – ни одной.
На этом второй раунд экзаменов завершается, нам разрешают покинуть класс.
Уилл едва волочит ноги. Не знаю, в чем причина: стресс, выпитая вода, медленно действующий яд несъедобного растения? Но он делает маленькие шажки дрожащими ногами. Я обнимаю его за талию, и мы вместе выходим из класса. Я задерживаюсь в двери и оглядываюсь на то место, где упал Малахия: его кровь уже подсохла. У меня текут слезы, я шепчу слова прощания. Потом, набравшись смелости, вывожу Уилла в холл, боясь подумать, кого еще мы недосчитаемся за столом.
Бойд.
Посеревшая Николетт рассказывает, что он упал на третьем тесте, и его вынесли из класса, куда он больше не возвращался. Все смотрят на меня и на Уилла, который кое-как сидит, но встать без посторонней помощи не в силах. Я с трудом сдерживаю слезы, и Томас берет меня за руку. Я благодарна ему за поддержку и за то, что он выжил. Я скороговоркой рассказываю о событиях в нашем классе, решив, что это как снять повязку с раны: чем быстрее справишься, тем меньше боль. Но я ошиблась: как ни рассказывай о гибели Малахии – быстро или медленно, – это все равно что всадить себе в сердце кинжал. Смотреть, как Томас стискивает от моего рассказа зубы, а Зандри роняет слезы, равносильно проворачиванию кинжала в ране. Я умолкаю, совершенно выдохшаяся.