Она фыркнула.
– Никогда такого не будет!
– Понятие пола исчезнет, – заверил я. – Каждый сможет конструировать тело как хочет, а свойства в него будет вписывать сам. Либо какие изволит, либо какие в данный момент в тренде. Боюсь, все будут становиться очень уж… одинаковыми. Каждый захочет идеальную память, идеальное здоровье и защиту, быструю реакцию, постоянно работающий мощный мозг…
Она покачала головой.
– Даже и не знаю. Что-то хорошо, а остальное просто ужасно.
– Да, – согласился я, – особенно ужасно иметь мощный мозг… Главное, навыки секретного агента будут не нужны. Вся программа обучения впустую… Думаю, если бы знала о неизбежной сингулярности, выбрала бы другую работу. И вообще жила бы по-другому.
Она покачала головой, голос прозвучал с железной уверенностью:
– Нет!.. Если бы мне представилась возможность прожить жизнь снова, я прожила бы ее точно так же.
Я хмыкнул, но промолчал, спорить трудно не только с голой женщиной, но одетая такой же баран, с какой стороны ни зайди, везде рога.
Она посмотрела с подозрением.
– Чего? Я же вижу!.. И морда у тебя не молчальная. Говори!
– Не смею, – ответил я, – Феликс Эдмундович. Вам виднее, иначе пришлось бы застрелиться… Вообще-то, если честно, это одна из самых лживых фраз, которую любят напыщенно изрекать… альтернативно одаренные.
Она вскинулась:
– Ты чего?
– Возможно, – предположил я, – это вообще чемпион по лживости и дурости, можно в книгу рекордов Гиннесса. Мне кажется, на свете нет настолько полного идиота, который, зная, какие кризисы и упущенные возможности ждут его и страну впереди, не попытался бы при повторном варианте исправить какие-то ошибки в своей неидеальной жизни, а какие-то не допустить вовсе. Или такие извращенцы есть?
Она нахмурилась, опустила бинокль и посмотрела на меня злыми глазами.
– Считаешь, все, кто говорит это, а таких много, врут?
– Еще как, – подтвердил я. – И даже брешут. Думаю, это инстинктивная попытка защитить свою хиленькую жизненную позицию. Чаще всего абсолютно провальную. Железный Феликс столько крови пролил, что только вера в правоту дела революции спасала его от самоубийства. Вообще, человек очень даже не любит признаваться в ошибках и твердит, что вот его дорога и есть лучшая из лучших, он бы не хотел другого варианта своей жизни, вот честное слово не желал бы стать здоровым и богатым! Не-ет, лучше останется больным и бедным в непролазном говне, потому что так духовнее, он так видит, а все остальные просто не понимают в силу своей ограниченности…
Она надулась и отвернулась, долго рассматривала подходы к дому.