– Ты сам не отставай!
Я крикнул бодро:
– Шнель, шнель!.. Щас догоню!
Дверь подпер трупом, а когда прогрохотал вниз за Эсфирью, услышал, как там наверху кто-то, сопя и ругаясь, с трудом протискивается в щель.
Узкая лестница привела в подвал, пахнет сыростью и несвежим воздухом, чего не люблю, хоть и не эстет, но уровнем цивилизации с детства приучен к чистоте и опрятности.
Она спросила с недоверием:
– Неужели здесь не перекроют?
– Даже не догадываются, – ответил я и пояснил: – об этом не таком уж и тайном ходе. Здание проектировали европейские инженеры, строили рабочие из Йемена, с теми и другими по окончании работ расплатились и отправили взад. А подвальные помещения сперва использовали как склад всякой рухляди, а потом и вовсе забросили.
– Дикари, – бросила она с отвращением.
– Богатые дикари, – сказал я. – И, к нашему счастью, расточительные. Так что не ворчи. Мужчины не должны быть мелочными.
Она огрызнулась:
– Я не мужчина!
– Правда? – спросил я с сомнением. – Тогда иди следом, Фатима, и сопи в две дырочки, даже если у тебя их и больше.
Она ответить не успела, я ускорил шаг, где перепрыгивая, где огибая на бегу, ухитряясь не задеть неустойчивые конструкции, где купленные в запас роскошные кресла нагромоздили поверх дорогой аппаратуры под самый потолок.
Еще пара дверей, навстречу пахнуло спертым несвежим воздухом. Помещение совсем заброшенное, я быстро просмотрел в инете строительные планы, если что-то изменилось, нам каюк, но здешние хозяева живут на широкую ногу, доход зашкаливает, так что сюда сунутся не раньше чем бедность подступит с ножом к горлу.
Пахнет отвратительно, это наверху сухой прокаленный воздух, а здесь как в болотах Амазонки, влажно и сыро, каменные стены блестят, будто покрытые слизью.
Эсфирь бежит следом молча, я убедил, что у нее самый опасный участок, за нами могут послать погоню, а от выстрелов в спину защищаться нужно на бегу…
По системе туннелей под городом пробрались в южную часть города, когда-то промышленную, сейчас почти заброшенную. Я поднялся по вертикальной шахте, у самой крышки сигнал со спутника уже не прерывается, передача чистая и без помех, с минуту следил по четкой картинке за передвижениями на поверхности.
Снизу, ловко цепляясь за скобы, быстро поднялась Эсфирь, ткнулась головой в мои подошвы.
– Спрячь пистолет, – велел я. – Винтовку оставь здесь. И все гранаты…
– У меня нет гранат!
– Все равно оставь, – сказал я строго.
Тяжелый канализационный люк сдвинулся со скрипом, я осторожно выбрался в жаркий, залитый раскаленным солнцем мир, подал руку Эсфири.