– Спасибо, – сказал этот третий. – Оба мне пока еще пригодятся.
– Вряд ли, – ответил я.
Он дважды нажал на скобу, целясь мне прямо в лоб. После второго щелчка я выхватил пистолет последнего шанса из-за пояса и выстрелил в него раньше, чем он успел что-то понять.
Его соратники едва успели дотянуться до оружия, как я холодно всадил каждому по пуле в голову. Выронив мой пистолет, европеец попытался ухватить в руки автомат, но я выбил его из рук ребром ладони, а вторым ударом в зубы бросил на землю.
Его напарники застыли, а он еще корчился у моих ног, булькая кровью и пытаясь снова дотянуться до автомата. Я дал ему этот шанс, а потом пинком выбил из рук.
Изо рта хлынула кровь, однако он с болью в глазах смотрел, как я поднял с земли свой элитный пистолет, который пару секунд был уже его собственностью, это потеря для мужчины даже болезненнее, чем разрыв с красивой женщиной.
– Я ж говорил, – напомнил я, – эти двое тебе уже не пригодятся. Как и ты им.
Он прохрипел:
– Но… ты зачем?..
– А как тебя было выманить? – пояснил я.
Он напомнил хрипло:
– Я мог засадить тебе в спину…
– Мог, – согласился я. – Вероятность восемь с половиной процентов, извини за математику. Достаточно высокий риск, ты прав… Но девяносто один с половиной за то, что сперва поторжествуешь, ты же не профессионал! Любитель, приехавший повоевать в этой экзотике и подзаработать, всегда ищет понятные радости. Такой обязательно посмотрит в лицо, скажет что-то эффектное, а потом застрелит из моего же пистолета. Наверное, я сам бы не удержался… Нет, я все же устою перед таким соблазном.
Я вытащил из кармана патроны и, не глядя, начал быстро вставлять в пустой магазин. Он смотрел угасающим взором то на меня, то на свой автомат, что совсем рядом, но я не выпускаю их обоих из зоны внимания, он наконец прохрипел:
– Ты сам любитель…
– Верно, – согласился я. – Для профи я поступил глуповато.
– Но ты… переиграл…
– Вся жизнь игра, – согласился я легкомысленно. – Надеюсь, ты выиграешь в другой жизни.
Он дернулся, улыбка застыла. Я на всякий случай поднял его автоматическую винтовку и, перебросив ремень через плечо, начал подниматься на косогор.
Глаза убитому закрывать не стал, сентиментальности в себе не замечал и раньше, а теперь последние остатки испаряются под натиском моего, надеюсь, мощного интеллекта.
Вообще-то начинаю глупить, хотя это не глупость, а еще хуже, опьянение возможностями. Он в самом деле мог выстрелить в спину, так что такие трюки повторять не стоит.
И вообще серьезнее, Владимир Алексеевич, серьезнее. Не нужно впадать в детство, где все бегают, орут и стреляют, стреляют, стреляют…