– Нет у меня скрытых, – буркнула она наконец. – Ты их все знаешь.
– Польщен, – сказал я.
– Чем?
– Что мне сразу все выложила.
– Попробовала бы не выложить!
Что она имеет в виду, я выяснять не стал, автомобиль под моей твердой, надеюсь, рукой занял левую полосу, я погнал с максимальной разрешенной скоростью.
– Похоже, – сказала она, – раньше ты подрабатывал угоном автомобилей?
– Хорошо получается?
– Бесподобно, – согласилась она. – Эти штуки от тебя даже не защищаются. Жаль, тоже придется бросить.
– Не тот цвет?
– Слишком многие видели, как ты его спер у всех на глазах так нагло, будто в самом деле доктор наук.
– А нам только выскочить в другой квартал, – сообщил я, – а там зигзугами и кандибобером.
– Пешком?
– А что, – спросил я, – разве планета не стала совсем крохотной?
Она промолчала, а я продолжал наблюдать за Хиггинсом с помощью его же камер наблюдения: нервно расхаживает по кабинету, дважды на ходу в раздражении ударил кулаком по стене, злой и расстроенный, что и понятно, мужчины не любят проигрывать даже в мелочах, а он, хоть и остается строительным магнатом и хозяином провинции с ее нефтяными запасами, все же проиграл в деле перепродажи ядерных зарядов, а это больно бьет по самолюбию.
Ударило бы меньше, будь амбиции поскромнее, но скромный мужчина уже не совсем мужчина, такие выбывают из борьбы на самом первом этапе. Среди бизнесменов уже по дефолту нет ни скромных, ни мягких, само словосочетание «скромный бизнесмен» звучит настолько дико и нелепо, что всякий только иронично хмыкнет.
Продолжая мерить шагами кабинет, он сказал громко:
– Зульфия, ко мне!
Дверь из комнаты секретарши распахнулась с такой скоростью, словно эта куколка прижималась к ней ухом.
Зульфия, высокая и красивая молодая женщина, одетая строго по-европейски, как и в тот вечер, когда по приказу Хиггинса пришла в мою комнату разделить со мной постель, перешагнула порог и остановилась, держа руки почти по швам.
– Да, господин?
– Вызови Карла, – велел он, – и сразу Франца. Пусть Франц захватит доверенных электриков. Это срочно!
– Да, господин, – ответила она и неслышно выскользнула в свою комнату.
Эсфирь покосилась на мое неподвижное лицо.
– Пора бросать автомобиль.
– Еще пару кварталов, – сказал я, – я просто вторым мозгом чувствую, что пока что нас еще не ищут.
– Вторым мозгом? – спросила она. – У нас говорят, жопой.
– А у нас, – ответил я, – задницей. Потому что мы культурные.
– Какая разница, – сказала она, – второе утолщение мозга у всех там.
– Потому динозавры и проиграли, – сообщил я новейшие научные данные, – не ту часть спинного мозга начали развивать, будто женщины… Вон там и остановимся!