— Как у вас здесь обстановка? — Поинтересовался Рэб.
— Ночью было страшно. Твари стаей пробежали вон там. — Рассказал Дизель.
— Как же ты их разглядел? — Удивился Рэб.
— А я разве не говорил еще, что у меня зрение ночью стало лучше. Не как днем, все серое такое, но вижу. Как кошка, я думаю.
— Это хорошо. Годная способность для нас.
— Только я не согласен быть вечным дежурным по ночам. — Дизель сразу понял, откуда может задуть ветер.
— А водителем ночным, чтобы без света ездить, согласен?
— Не знаю, для дела-то готов попробовать, но только, чтобы вы мне на горб не садились.
— Посмотрите-ка на его горб! Тоже мне, дромадер! — Шутливо возмутился Рэб. — Это я предполагаю только. На ближайшее время, нам бы только стройматериалы перевезти с вокзала. Но это мы со Скорняком справимся. Герман, глядишь созреет.
— Ара, с «шестеркой» что делать будем? На кровати пустим или ездить? — Поинтересовался Скорняк.
— Диван задний сними, он не особо нужен, сделай себе гнездышко на дереве. Остальное, оставь.
— А, хорошо! Я устал уже под деревьями ночевать, как изгой, ара.
Скорняк до наступления темноты успел собрать себе уютное жилище. Хозяин «шестерки» не чурался деревенского тюнинга. Салон машины был обшит коричневой тканью с подкладкой из поролона, а на задней полке лежали две декоративные подушки из того же материала. Одну он оставил себе, а втору подарил Крофт.
Активная хозяйственная деятельность придала смысл зарождающемуся поселению. Засыпая, Рэб подумал о том, что жизнь в Улье может быть не так и плоха, какой казалась до этого. В ней не было комфорта, но было что-то, что он не мог выразить словами, что создавало внутри позыв заниматься делами, получая от этого удовольствие. «Там» было по-другому, нужно было заниматься делами, чтобы заработать денег на удовольствие.
Газель взобралась на последний холм перед кластером вокзала. Рэб перемахнул через вершину, чтобы разведать обстановку. Поводил прицелом по сторонам. Ничего подозрительного. Легкая дымка, остатки утреннего тумана, таяли под лучами поднимающегося светила. Так и казалось, что раздастся свисток тепловоза и дрогнут вагоны под его тягой. Но картина перед глазами была немой и неподвижной. Кусок мира, созданный людьми, без них самих начинал напоминать молчаливое кладбище.
— Погнали! — Рэб запрыгнул в салон.
Скорняк завел мотор, набрал ходу и выключил его, пустив под горку машину накатом, для маскировки. Запаса хода хватило до самой улицы, где жил Герман. Щель в двери чердака увеличилась. Герман думал, что это осталось незаметным. Рэб подошел к чердаку.