— Вот кого не люблю, так не люблю, — проворчал Джума, определяя по привычке массу агрессивности толпы и главаря.
— Ребятишки ищут острых ощущений, — вполголоса ответил Ромашин. — Пусть веселятся в пределах допустимого, здесь есть кому за ними приглядеть.
— Кого вы имеете в виду?
— Посмотрите на крайнего слева.
Джума увидел высокого, хорошо сложенного мужчину с брезгливо-сонным лицом, на лацкане куртки которого голубел значок инспектора-социоэтика.
— Странно, что он не вмешивается, ребята уж слишком расшумелись. Или он уже вызвал подмогу? Подождите, спрошу.
Джума Хан решительно двинулся к меланхолически любующемуся происходящим инсоэтику, в то время как веселящиеся парни толкали пассажиров метро, задирались и отпускали грязные шуточки.
— Не пора ли вмешаться?
Соннолицый смерил Джуму взглядом, процедил неохотно:
— Не вижу смысла.
— Но ведь это ваша обязанность, — удивился безопасник. — До конфликта — пара шуток!
— А плевать! Кстати, какое вам-то до этого дело? Иди своей дорогой, сейфмен.
— О! — сказал Джума, поднимаясь. — Да вы, оказывается, хам, милейший! Не уважаете себя, дело ваше, не уважаете свою работу — уходите на другую, но не уважать незнакомого человека — нехорошо! — Он сжал пальцами плечо инсоэтика, лицо которого перекосилось от боли.
— У нас проблемы, Джума? — раздался сзади тихий голос Ромашина.
— Хамит, — коротко ответил Хан, неохотно отпустил плечо инспектора. — Оказывается, среди социоэтиков тоже попадаются некомбатанты. Парень, уходи из комиссии сам, иначе я позабочусь, чтобы от тебя избавились.
— Когда для дела нужны трое, двое не ссорятся, — миролюбиво заметил Ромашин. — Говорят, там внутри кто-то пристал к девушкам, надо помочь.
— Этот не помощник. — Джума окинул презрительным взглядом инспектора-социоэтика, державшегося за плечо, и направился ко входу в метро, потом вернулся, сорвал значок социоэтика и сунул в карман. — Это тебе не понадобится, слизняк.
В зале метро с линией кабин было почти пусто, кабины работали в основном на финиш, и выходящие пассажиры торопились удалиться, заметив группу разрисованных под тигровую шкуру мускулистых громил с бритыми головами. Их было человек восемь, и они, выстроившись кругом, с хохотом толкали в круг двух девушек. Одна из них, маленькая брюнетка, вскрикивала и плакала, а вторая, высокая красивая блондинка, закусив губу, отбивалась молча и яростно.
— Брейкеры, — хмуро сказал Джума. — А вот этих я уже ненавижу!
Сленг брейкеров состоял из дикой смеси языковых искажений, понять которую было очень трудно. Впрочем, весь смысл их разговора сводился к оценке девичьих фигур и перевода не требовал.