— И на этой банке вы хотите найти Аристарха? — иронически осведомился Джума, хлопнув рукой по блистеру кабины.
Боянова с недоумением взглянула на него.
— Но ведь это удобная скоростная машина… А, поняла: мигалка? Разве она помешает? Машина техслужбы транспорта…
— Все равно надо бы антиграв понезаметней, а мигалка может насторожить.
— Что же делать? — растерялась девушка.
Ромашин едва заметно улыбнулся: Забава была похожа на сестру не только внешне, но Власта никогда не терялась в подобных обстоятельствах.
— Снимем мигалку, — сказал он, — всего-то и забот.
— А не боитесь гнева моей сестры? Она почему-то сердита на вас за какие-то проступки.
— Во-первых, одним проступком больше, одним меньше — не велика разница, а во-вторых, волка бояться…
Забава подняла брови, задумчиво разглядывая бывшего начальника службы безопасности.
— Вы такой, каким я вас и представляла. Не пугайтесь, это похвала.
— Не сомневаюсь, — наклонил голову Ромашин.
Демонтаж лампы-вспышки занял две минуты, и неф взлетел, имея на борту добровольную дружину риска по розыску товарища. Из всей троицы больше других, как ни странно, волновался Игнат Ромашин, как всегда предельно собранный и внимательный, опирающийся на точный прогноз событий и огромный опыт работы в отделе безопасности. Компас интуиции никогда его не подводил, а сейчас он предсказывал бурю.
Как произведение гроссмановых чисел зависит от порядка сомножителей, так и жизнь Мальгина в одномерном пространстве колеблющейся «сверхструны» зависела от порядка следования по «струне» его систем: сигнальной, нервной, парасимпатической, а также от уровня сложности управления телом. Не догадайся Мальгин вывести процессы управления метаболизмом на уровень сознания, он не дошел бы до конца пути целым и невредимым. Вернее, дошел бы, но в «урезанном», «отредактированном» виде, без многих органов и систем, если не вовсе без тела.
В моменты коротких остановок заработали и другие органы чувств, о которых Клим даже не подозревал, способные ориентироваться там, где пасовали основные и добавочные экстрасенсные чувства. Сознание взяло под контроль жизнедеятельность организма в форме «пачки информации» вплоть до клеточного уровня, и Мальгин впервые осознал, каков запас прочности у человеческого мозга! Его мозг сейчас включил на уровень сознания не два-четыре процента нейронов, как у обычных людей, и не десять-двенадцать, как у интрасенсов, а все сто!
Сложнейшая сеть «сверхструн» орилоунского метро в эпоху становления человечества рвалась от старости. Хранители Пути, спасая транспортируемого и выводя его в соответствии с желанием в нужную точку пространства-времени, бросали Мальгина от одного умирающего орилоуна к другому, и каждый бросок входа-выхода сопровождался ударом по организму. Выдержать эти встряски нормальный человек, хрупкий, медленно реагирующий на изменения среды, сосредоточенный на своих мелких желаниях, практически отключенный от космоса, не мог бы.