И в этот момент к нему пришла помощь.
В мозг вторглась мощная струя пси-энергии, вливаясь в его «закрома» весомым резервом. Мысль, сопутствующая ей, была коллективной, составленной, как мозаика, из множества цветных «стеклышек» — пси-гармоний, но Мальгин прочел ее без труда: это были интрасенсы. На благодарность у него не оставалось ни сил, ни времени, и Клим с утроенной энергией принялся строить себя, нащупывать путь к могуществу особого рода — повелеванию материей мысленным усилием на основе полного знания протекающих в ней процессов, то есть тем, что невежество людей называло магией.
Положение стабилизировалось, хотя ярость Шаламова продолжала расти, он уже достиг влияния на внутриядерные процессы и зажег в округе гигантский костер спонтанного ядерного распада; в реакцию вовлекались даже стабильные изотопы легких элементов, горел, взрывался, распадался воздух!
И снова чья-то могущественная воля пришла на помощь изнемогавшему Мальгину, дав ему короткую передышку, возможность оглядеть панораму событий и перестроить «эшелоны внутренних резервов». На сей раз это был богоид, древний посланник Вершителей, система контроля безопасности, ответственная за данную Вселенную. Она влилась широким пси-потоком в сознание Мальгина и стала частью его «я», как и коллективное сознание интрасенсов.
Время для Мальгина остановилось. Но для охвата волны безумия, творившего ад вокруг, не хватало еще каких-то усилий, и Клим получил требуемое, вызвав Вершителя.
Сначала откликнулся Майкл Лондон — и оказался рядом, оставаясь в то же самое время и на краю Вселенной. Затем отозвался Паломник — и тоже вынырнул из далей чужих пространств, соединяясь с личностью Мальгина. И наконец, один за другим ответили Кузьма-негуман, Держатель, и Строитель Пути, и Живущий-за-Пределами, вливаясь в душу хирурга и становясь частью единого целого, Отражения, «проекции» Вершителя с ярко выраженной индивидуальностью и тем не менее части целого. И Мальгин, став Вершителем, осознал впервые, что Вершитель — не одно существо и не коллектив, а суть линия судеб, цепь состояний, одним звеном которой был он сам, Клим Мальгин, человек, землянин…
…Все закончилось внезапно, как по волшебству. Свистящий гул термоядерного костра стих, море огня опало, вода в заливе перестала кипеть, а облако пара пролилось теплым дождем на почерневший, спекшийся от жара берег. Но и земля недолго оставалась черной, посветлела, приняла естественный цвет песка, чернозема и камня, трава зазеленела на ней, буквально ниоткуда появились цветы, кустарник и деревья. Затем и дом-замок Ландсберга выскочил посреди луга, как чертик из коробки, словно никогда и не был разрушен, смят, расплавлен.